Последний защитник для альвы. Екатерина Бакулина

небом, вместе с отцом.

      Не верилось.

      Потом им принесли еще вина и пирожки с капустой, с мясом и с ягодами.

      И Ивен забылась слегка, смеялась, рассказывая, как Оттер однажды пытался поймать выдру, стащивщую у него крупную рыбину, которую он собирался жарить к ужину. Но выдра оказалась хитрее, и пока он ловил ее, она перетаскала из ведра весь дневной улов.

      Эйрик слушал. Это было приятно слушать. Настоящая жизнь звенела в ее словах и разливалась рекой. Удивительная жизнь.

      А потом как-то незаметно начало темнеть. Осенний день короток.

      Принесли свечи.

      Ивен попыталась было встать, но замешкалась, не решилась.

      – Уже так поздно, – осторожно сказала она.

      – Я бы хотел, чтобы ты осталась, – сказал он.

      «До утра». Но нет, этого он не сказал.

      А она смутилась. По-настоящему, покраснела, отвела глаза.

      Она все поняла правильно.

      – Отец ждет меня, – сказала тихо.

      Эйрик встал.

      Она встала тоже, и стояла сейчас рядом с ним, так трогательно задрав подбородок, заглядывая ему в глаза. Почти с мольбой. «Отпусти меня».

      Как же ее отпустить?

      – Ты придешь завтра? – спросил он. Пока только спросил.

      – У меня есть выбор?

      Вся легкость беседы исчезла разом.

      – Наверно, нет, – он попытался усмехнуться, превратить это в шутку, но было не весело. – Неужели сейчас было так ужасно говорить со мной?

      – Нет, – сказала она. – Мне было приятно говорить с вами, сир. Но ужасно понимать, что это все ложь… все эти разговоры. Мы не друзья. И я не могу уехать домой. У меня нет выбора. Все это лишь притворство…

      – Разве плохо чуть-чуть притвориться?

      – Да, – сказала она. Отвернулась, словно пряча слезы.

      – Значит, только ради отца?

      Она кивнула. Дрогнули губы.

      Она была так невыносимо хороша… Тонкий аромат рябины и ромашек.

      И невозможно устоять. Притянуть к себе, почувствовать ее взволнованную дрожь всем телом, ее тепло…

      – А если я попрошу, чтобы ты поцеловала меня? – тихо спросил он, обнимая. – Ради отца? Ради его будущего?

      Наклониться и коснуться губами ее губ.

      И тут же…

      На мгновение даже потемнело в глазах. Эйрик никак не ожидал такого. По крайней мере, такой силы.

      Пощечина. Такая, что онемела челюсть и, кажется даже, что-то хрустнуло.

      Огонь в ее глазах. Настоящий дикий огонь. Ноздри гневно дрожат, сжаты зубы. Паника и ненависть разом.

      Она дернулась было из его рук, но что толку.

      – Теперь я верю, что ты убивала варгов, – сказал он, потер щеку, на губе выступила кровь. – Но от меня тебе так просто не убежать.

      Отчаянье.

      Ее губы дрожат, но она молчит.

      – А все было так хорошо, – сказал он.

      – Да. Я почти поверила, – она попыталась выпрямиться, взять себя в руки. – Отпустите, ваше высочество, вы обещали не применять силы.

      – Я? – удивился он. – Мне кажется, это ты ударила меня?

      – Простите…

      – За