Мертвые Царевны. Стражи Приобья. Легенды Севера. Сергей Юрьевич Соловьев

каждой стояли деревянные ковши с квасом.

      – Садись, Алена, – сказали ей Затворницы.

      Девушка смотрела на их покрытые татуировками тела, и не могла понять возраст женщин.

      – И тебе сегодня нанесут рисунки. Ты теперь одна из нас. Отдыхай, грейся. Червь иногда бывает строг, а то что видела, ты раньше мечтала забыть навсегда. Так что, чего тянуть, начнем.

      Новую ведунью окатили теплой водой, насухо обтерли, и одна из прях взяла золотые иглы.

      – Будет больно, скажешь. Для тебя приготовлен и маковый настой, – предложила ей чашку сердобольная женщина.

      – Ничего, я пройду путь до конца, – проговорила Алена сквозь зубы, чувствуя как иглы впиваются ей в кожу, – не хочу ум туманом покрывать.

      Появлялась капелька крови, затем еще, а иглы с краской с завидным постоянством впивались в ее кожу. Девушка уже видела змея, кусающего себя за хвост, на левом предплечье, а на левом бедре сплелись две змеи. Пара оленей с ветвистыми рогами оказались у нее на плече. Вдруг Пряхи переглянулись между собой, и на ее правом предплечье уже расправил крылья грифон с разверстым клювом. На ранках осталась корочка запекшейся крови, перемешанная с краской, и окрашенные места ее тела осторожно перевязали кусками мягкой ткани.

      – Мыться целиком неделю нельзя, пока корки с болячек не отпадут. Тебе рисунки на коже понравятся, – усмехнулась Затворница.– Не сегодня, конечно, а когда боль пройдет. Выпей настоя ивовой коры, надо жар снять, – и она подала девушке деревянную чашку с зельем.

      Алена выпила до дна, и ее передернуло от горечи, так что даже закашлялась. Она надела вязаное платье, и подождала Прях, пока они закончат омовение.

      Уже одетые и отдохнувшие, Пряхи с послушницей и Аленой, вернулись обратно в горницу. У прошедшей испытания девушки ощутимо болело все тело, и наставницы заставили выпить еще зелья, что бы точно не было горячки. После ведуньи поели, и легли спать. Сон у Алены сегодня был тяжелый, она долго ворочалась, ее мучили видения. От чего-то стало очень холодно, как будто все тепло ушло из горницы, а все ее тело налилось свинцом, и даже нельзя было повернуть голову. Ужас проник в нее, безотчетный страх сдавливал ей голову, а мозг ее будто горел и плавился. И вот, она увидела лицо, лишь только одно беломраморное лицо, девичье, с неподвижными черными глазами. Она будто взглянула на нее, а потом погрузилась внутрь нее, и голова стала гореть огнем. Юная ведунья вдруг увидела перед собой огромное дерево, обвитое цепью и поднимающееся до небес. Все было серое, и трава, и земля, и небо. Солнце там не светило, лишь мгла закрывала все. Вдруг перед ней мелькнула фигура, прикрыта плащом, и тут же пропала. И тут она вернулась в свой сон, и ей все еще было нехорошо. Алена могла только дышать, но не могла и пальцем своим пошевелить. Вот, в пещере стало теплеть, ушел стылый холод, а руки и ноги могли двигаться, как раньше. От испуга девушка рывком села на лавку, хватая воздух ртом, стараясь отдышаться, и осматривала стены горницы, покрашенные охрой, и освещаемые лишь двумя светильниками.