Мемуары Эмани. Нина Ким

санитарки в детском саду была девяносто рублей – для сравнения.

      В октябре уже наступили холода, у меня зуб на зуб не попадал, всегда было холодно. Отбила домой телеграмму:

      – Срочно пришлите гамаши.

      – Что такое гамаши? – получаю ответ.

      Плохо мне было, холодно и голодно. Лекции, семинары, восемь человек в комнате, которая была прежде читальным залом. Но причина моего уныния была в другом: не было одежды, особенно выходной. Одна кофта, гамаши, которые купила в городе, юбка и пальто. Однокурсницы веселились на полную катушку, бегали на свидания с парнями из соседних вузов. Наше общежитие находилось в студенческом городке. Напротив нас жили ребята из Инженерно-строительного института, то есть женихов хватало. А мне куда деваться без нарядов?

      Быстро пообедав в столовой, шла заниматься. Сидела над книгами в читальном зале до самого закрытия. Весь учебный год ходила по одному маршруту: институт – читальный зал – общежитие. Книги спасали меня от тоски по дому, рассеивали тьму одиночества. Мне нравилось там проводить время, готовиться к занятиям.

      В тишине шелестят страницы. Готовлюсь к семинару по творчеству Константина Паустовского. Читаю рассказ за рассказом. Боюсь вспугнуть очарование Мещерских озер, неброскую красоту средней полосы России, тусклое мерцание золотой розы Шамета.

      Доклад читала перед всем курсом. Я стояла перед аудиторией и произнесла последние слова. Никто не шелохнулся.

      Через два года я прилетела в Ташкент. В аэропорту меня остановила преподаватель русской литературы:

      – Тян, девятнадцатая группа? Доклад о Паустовском?

      – Да, это я.

      – Я переехала в Ташкент, работаю в пединституте, приезжай ко мне. Бери такси, я заплачу.

      Жаль, что не смогла к ней заехать, она была интересным человеком.

      Вторую сессию сдала так, что ко мне стали относиться в группе с уважением. По итогам экзаменов я оказалась в тройке лучших студентов курса. На этом месте оставалась прочно до самого окончания института.

* * *

      Первомай в далеком степном Целинограде был особенным. Особенным, потому что уже не мели снежные бураны, не трещали от лютых морозов стекла, потому что весна обнимала город.

      Весна обнимала город, шалила с нашими юными сердцами и томила души в ожидании чего-то прекрасного.

      В воздухе плыл тягучий запах черемухи, пронзительно шелестели на ветру зеленые листья!

      Студентам в строгом порядке надо было идти на первомайскую демонстрацию. Мы рисовали на огромном транспаранте слова «МИР», «ТРУД», «МАЙ». Утром весело вливались в широкий поток демонстрантов и шли в общей колонне.

      «Ура!» – кричали мы и радовались. Радовались жизни, весне, молодости и Первомаю!

* * *

      Летом приехала домой на полные два месяца. Папа разглядывал мой студенческий билет, зачетную книжку, подробно расспрашивал о городе, в котором я жила. Исполнилась мечта отца – его старшая дочь стала студенткой, поступила в институт.