Жгучая тайная страсть. Личный театр Эдуарда Тополя. Эдуард Тополь

несметного богатства, чем в одиночку хлебать из пустого корыта…

      БИСМАРК (с неприязнью). Фи, писатель! Это мови тон!

      АВТОР. Мови-шмови! Об английских королях судят не по историческим хроникам, а по пьесам Шекспира! И правду о вас будут знать по моему роману. Но как я могу написать ее, если не понимаю Орлова? Он закрывает глаза на ваш адюльтер, потому что информация, которую он получает из вашей переписки, для него важней всего остального?

      БИСМАРК (Кэтти, про Автора). Все-таки отвратительный тип! И обрати внимание: голову держит набок.

      АВТОР. Ну, знаете! Сейчас… (Уходит)

      КЭТТИ льнет к Бисмарку.

      БИСМАРК (продолжает рассказывать). Наша Эльбская армия обошла левый фланг австрийцев, а Силезская армия нанесла удар по их правому флангу. И тут, когда победа была уже несомненна, один из адъютантов сказал мне: «Ваше превосходительство, теперь вы великий человек. Не поспей вовремя Эльбская армия, вы были бы величайшим злодеем!»…

      Входит АВТОР с другой книгой.

      АВТОР (мстительно). Внимание! Валентин Пикуль, «Битва железных канцлеров». (Читает) «Это случилось 23 июля, когда король собрал военный совет, и генералы требовали вступления в Вену. Бисмарк сказал, что вторжение в Вену отнимет у Пруссии союзника, ибо занятие столицы долго не забудется в народе, как глубоко нанесенное оскорбление. Совет проходил в комнате Бисмарка, лежавшего в простуде; переломить упрямство генералов он не мог. Тогда канцлер – слушайте! – (читает с нажимом) тогда канцлер сполз с постели и стал кататься меж ног короля и военных, стуча кулаками по полу; грыз зубами ковры и – рыдал, рыдал: "Не входите в Вену! Я… мы… что угодно…» Сцена была ошеломляющей – президент страны в исподнем валялся на полу, тихо воя. Это были слезы, выжатые из железа. Вильгельм I встал и с тяжелым вздохом произнес: «Уступая вам, я должен заключить постыдный мир. Но я все опишу, как было, чтобы мои потомки ведали: мой президент не дал мне войти в Вену!». Бисмарк влез в постель, кайзер и генералы удалились. Под подушкой Бисмарка лежала телеграмма из Петербурга: русский император, поздравляя с победой, взывал к великодушию над побежденными. Меж любезных строк Бисмарк прочитал скрытую угрозу. Слева – Франция, справа – Россия, а Пруссия посередке, словно орех в клещах! Никольсбургское перемирие было подписано». (Мстительно) Вот что пишут и читают про вас в России… (Уходит)

      В глубине сцены – салют, крики: «Ура Бисмарку! Ура храброму генералу! Ура великой Германии!».

      БИСМАРК (продолжает для Кэтти). И представь себе, когда я и король ехали с фронта домой, народ пытался выпрячь лошадей из моей кареты и нести ее на руках. А ведь еще недавно они же кричали, что это братоубийственная война… (Встает, держа Кэтти на руках) Да, победа все списывает и всех возбуждает к патриотизму. (Относит Кэтти к ее подсвечнику и опускает на колени перед иконкой). Meine lieben, будьте добры известить меня о состоянии вашего драгоценного здоровья…

      КЭТТИ встает и уходит со свечой и иконой.

      И