Темная сторона Хюгге. Питер Хёг

Меня сбила машина, и я очнулся на краю леса. Там я лежал. Ощущение того, что все в тебе раздавлено. Я имею в виду внутренние органы. Через какое-то время пошел дождь. У меня было чувство, что он не прекращался несколько дней. Внезапно мне стало не вдохнуть воздух. И земля просела подо мной. Один-единственный раз я слышал, как какая-то женщина идет по лесу с собакой. Позвякивал ошейник. Собака наверняка учуяла меня. Но она была на поводке. Шли дни. Земля сначала принимает в себя плечи. Потому что они такие тяжелые. Остальное тело последовало за ними, потихоньку. Меня не стало. Я это знал. Но душа не могла угомониться и все копошилась по кустам вокруг своей бренной оболочки. Такие дела, твоя песенка спета, приятель, сказал я себе. Но мне не хотелось исчезать. Я не хотел уходить из этого мира. Я был молод, и оставались еще вещи, которые мне хотелось успеть в жизни. Глупо было исчезнуть вот так, поэтому я попытался вернуться. Я молился Богу, Аллаху и всем теням, окружавшим меня. Я же видел, как мое тело понемногу белеет, пустеет все больше, и на него все неприятнее смотреть. И вот однажды ночью я вернулся. Представьте себе, что вы как бы отпираете дверь и входите в свое опустевшее мертвое тело. «Есть тут кто?» Представьте себе, что надеваете собственные руки, как натягивают задубелые перчатки, долго валявшиеся на морском берегу, открываете глаза, которыми вы уже неделю как не смотрели. Представьте себе распад и разложение, произошедшие за эту неделю. Представьте, что смотрите на ветку дерева через выцветшие, голубые глаза. У меня ушли часы тренировок на то, чтобы начать видеть эту ветку. Мне пришлось напрячь весь свой мозг, чтобы воссоединить его с руками и ногами. Мне потребовались невероятные усилия, чтобы приподняться и сесть, привалившись к стволу. И вот я сидел под деревом, как тряпичная кукла, неспособная поднять голову. Но понемногу я исцелился. Я подумал, что лучшим способом выздороветь будут мечты. И я мечтал и мечтал без конца. О домах у моря. О ладонях, встречающих другие ладони однажды солнечным днем. Мечтал о банальных вещах. И о той самой, единственной. Это помогало, думать о той, единственной. Ожидания живительнее, чем кровь. Я думал о ней день и ночь. И постепенно к моим суставам вернулась способность двигаться, а к нервам – их реакция. После чудовищных усилий выпрямилась шея. Я не имею права разочаровать своих родителей, думал я. Я НЕ ИМЕЮ ПРАВА РАЗОЧАРОВАТЬ РОДИТЕЛЕЙ. Мама не переживет, если ты не станешь прежним. Папа совсем зачахнет. И вы, мои друзья… друзья… О вас я думал, заново учась ползать. Листья и холодные колени. Грязь, беспокойство и страх. И тени. Они были там со мной. Они и теперь там. Словно крысята, шныряющие за краем поля зрения. Или крошечные существа, маленькие вестники, которые постоянно окликают тебя. И потом вид, открывшийся моему взгляду, когда я месяц спустя наконец сумел доползти до дороги, где меня сбила машина, и сад, и в нем моя любимая. «Ты где был?» – спросила она. «Далеко отсюда», – ответил я, старательно избегая поцелуя. «Мог бы и предупредить», – сказала она и обняла меня. «Слушай, ты же совсем ледышка!» «Да нет», – ответил я. А что мне оставалось? Разумеется, наши отношения не продлились