Призрак заброшенных труб. Мария Владимировна Цура

студент.

      – Потому что там холсты, – терпеливо пояснила я, понимая, что незнакомец умом не блещет.

      – Ух ты ж! – восхитился он. – Я тоже хотел стать художником, но мамка запретила, говорит, что они мало зарабатывают.

      – Зато спортсмены все миллионеры, – фыркнула я.

      – Я поднимаю штангу в 112 кг, – похвастался «Ивасик».

      – Поздравляю.

      – Тебе нравятся ужастики? – внезапно сменил тему студент, резко перейдя на «ты».

      – Нет.

      – Жаль, – вздохнул он. – Сегодня в кинотеатре «Луч» премьера сезона: «Веселые кости». Это что-то типа «Техасской резни бензопилой».

      – Фу! – скривилась я. – Какая мерзость!

      – Тогда можно про любовь что-нибудь посмотреть, – воспрянул духом собеседник. – Тебе в десять удобно?

      – Что?

      – Ну, в кино пойти.

      – Мне?

      – Да.

      – С тобой??

      – Конечно!

      – Ни за что! – выпалила я.

      – Отстань от моей сестры, Васька! – приказала Мира, которая как раз вышла из парадной двери учебного заведения вместе с одногруппниками.

      – Да я ниче не сделал, – обиделся незадачливый ухажер. – Только кино предложил посмотреть.

      – Таньку пригласи, она обрадуется, – посоветовала Мирослава.

      – Она дура, – презрительно поморщился Василий, очевидно считавший себя светочем разума. – Я ищу девушку воспитанную, со вкусом, чтоб маме понравилась.

      Я махнула рукой, подхватила свою папку и вместе с сестрой зашагала к остановке. Везде свои чудаки. В нашем универе нет откровенных тупиц, никто не путает Гогена с Ван Гогом и футуризм с фовизмом, но парни щуплые, трусливые, неопрятные и страшненькие, манеры у них оставляют желать лучшего. Никто не кинется на помощь девушке, несущей тяжелую гипсовую голову Зевса или пытающейся сдвинуть экорше (экорше – учебное пособие, скульптура человека или животного без кожи, используется для наглядности при изучении мышц – прим.). А в спортивном училище преобладают «джентльмены с окраин», малообразованные молодые люди с хуторов или отдаленных сел, воспринимающие женщину, как человека второго сорта: хорошая хозяйка, жена, мать и не более. Что лучше? Лично мне не подходит ни то, ни другое, поэтому я пока не встретила свою любовь.

      Надежда Стрельцова, как и мы, жила не в Новолесинске, а в селе, находившемся неподалеку. Только наше называлось Земляникино, а ее – Рябинино. Довезти до места мог лишь автобус №12, которого мы ждали не менее получаса. Два предыдущих были переполнены пассажирами и просто пронеслись мимо.

      – Хорошо, что тут полно фонарей, – заметила Мира, когда мы вышли. – Уже давно стемнело. Где дом под номером 70?

      – Нина Валентиновна сказала, что мы сразу его заметим – настолько он красивый, но я пока ничего грандиозного не вижу.

      – Я тоже. Давай спросим у местных.

      Мы остановили пожилую женщину с коляской и быстро выяснили, что требовалось.

      – Видите пруд? – спросила она. – От него направо крайнее здание.

      – Спасибо! –