Третье небо. Александр Горностаев

прессионистское чувство, образы читать и ощущать которые следует в первозданном вид, так сказать «горячими», необработанными, первобытными. Такое чтение требует определенной подготовки – взыскательный любитель поэзии рискует здесь споткнутся о дикий природный камень Горностаевской формы и «за деревьями не увидеть леса». А увидеть леса трепещущих, вибрирующих метафор и простор оригинальных духовных странствий автора – нужно. Потому что обидно было бы этому самому любителю поэзии пропустить новую книгу одного из самых оригинальных саратовских поэтов, не подняться с ним на его «Третье небо». тем более что подъем. восхождение, генезис действительно на лицо – А. Горностаев, пишущий давно и плодотворно, продолжает эволюционировать, осваивать новые для себя плодородные целинные земли: историко-политическую («Интерпретация истории») проникновенно-лирическую («Подражание»), и даже литературно-публицистическую («Об Асадове, о времени, о себе»). последняя представляет из себя эссе, совсем не случайно включенное именно в поэтический сборник. Во многом здесь мы можем познакомится с творческим кредо не только Асадова, но и самого автора книги, понять его систему взглядов на поэтическую работу. Иногда поэту все-таки приходится выходить за рамки ритмического рифмованного слова, для того чтобы задушевно, «за скобками» пообщаться с читателем – и это как раз такой случай. Но не смотря на непрестанный поиск, эксперименты, даже на эпизодическое литературное хулиганство, Александр Горностаев был и остается глубинно русским, национальным поэтом. Всегда стоявший за прогресс формы, за аналитический, филосовско-исследовательский характер содержания стиха, он генетически происходит из кольцовско-есенинско-васильевской традиции Великого Созерцания, а потому, погоняя эволюцию литературы, сам же, в духе хрестомптийного славянского противоречия, осаживает её, как вечно лихую тройку:

      Ещё с прогрессом чуточку помедлите,

      позвольте на заре увидеть мне:

      как пролетают над землею лебеди,

      как в поле скачут табуны коней.

      Прочтите эту книгу, и вам также откроется многое и по новому – благодаря поэту Александру Горностаеву.

      Алексей Бусс

      НЕ ПРОИГРАТЬ В ПОЭЗИИ ИГРУ

      Поиск наиболее значимых слов, воздействующих на воспринимающего слушателя или читателя, зримое отображение с помощью слов собственных переживаний, чаяний, мыслей…

      Исскуство слова – особая речь, некий диалект, на котором нужно научиться и уметь разговаривать. Да, речь, выраженная с помощью образов – особая сфера человечекого общения, особый язык. Как некий иностранный, он не всегда бывает доступен, понятен читающему. Ему уже нужна подготовка к восприятию языка. Но в большей степени нужна подготовка творящему речь автору. Думается, на языке образов, на похожем языке разговаривают с человечеством высшие сферы – может быть, боги. Проявление этого общения, разговора с помощью образов мы можем наблюдать во снах, когда появляются в нашем сознании некие картины. Что несут они в себе?,какую-то пусть и не ясную информацию. Понимаем ли мы этот разговор, адресованный нам? Нет? В контексте моей темы разбираться в этом нет необходимости. Важно, что сон напоминает проявление образа в языке поэзии.

      Даже понимая, что образность – главное с помощью чего создается искусство, нередко посвященные пытаются опровергать это. Почему? Все равно при всех исключениях образ – главное явление исскуства. Но причина есть… Всё-таки вещество поэзии, её не явленная сущность лежит где-то в других плоскотях, за гранью образа. Потому так трудно достигают цели (воздействия на психею слушателя) разные формальные ухищрения модернистов. Вроде бы новизна их лексических средств, тяжеловестность метафор, полёты эпитетов и пр. на высшем уровне, но в сфере восприятия восхищение их опусы могут вызывать лишь как некий ребус, адресованный к логическим (или не логическим) проявлениям ума. Играть в слова как в шахматы, интересно. И все-таки у поэзии есть более высокие уровни…

      Ясно, что настоящее вещество поэзии, как драгоценные камни, лежит где-то глубоко, за гранью образа, за значеньем слов, находится между высказыванием, над написанным, создавая какую-то особую, прямо таки живую субстанцию. Вот тогда, когда поэту в конструкцию слов, как творцу, удается вдохнуть подобие души, возникает оно – это присутствие поэзии как присутствие жизни… Но для присутствия поэзии необходимы новые формы, не избитые слова и образы. Тогда может оно, это вещество, появиться. Где-то в правильном направлении идут"профессионалы игры в слова». Только в новом не избитом, в непочатых пластах можно найти поэзию… Устаревшие средства как бы теряют свойства воздействия, если мы описываем современный мир, со всеми явлениями, чувствами, мыслями. Они, как при ядерном синтезе, должны иметь более высокую скорость разгона, чтобы воздействовать на атомы души, вызвать реакцию… Поэтому нужны современные скорости разгона слов…

      КАНАТОХОДЕЦ

      Если в карму поверить, то был я циркач,

      в прошлой жизни ходил по канату;

      и содружество звёзд мне внушало сверкать

      равновесья