Свободный. Лина Мур

от крика, раздавшегося прямо над ухом. Бокал чуть ли не падает из моих рук, но я его успеваю подхватить.

      – Что? – Непонимающе смотрю на разъярённого Дугласа.

      – Эта чёртова хрень слишком громкая. – Он указывает на посудомоечную машину.

      – Она работает.

      – Она громкая, и точка. Сделай с ней что-нибудь. – Дуглас ударяет кулаком по холодильнику.

      – Что я сделаю, если она работает? Когда закончит, тогда затихнет. И она не такая…

      – Я сказал, что она охренеть, какая громкая!

      – Хорошо, что я должен сделать? Там моется посуда, которую я ещё вчера отобрал для тщательной очистки. Моя предшественница не особо любила чистоту, и на многих тарелках жир. – Складываю руки на груди, ожидая, что он предложит.

      – Выключи её. Неужели, нельзя взять, блять, и выключить эту тарахтелку? – Дуглас с силой ударяет по посудомойке, задевая кнопки, с назначением которых я ещё не ознакомился.

      Крышка автоматически открывается, посуда чуть ли не вылетает оттуда, вместе с пеной и водой. Успеваю отскочить, а вот Дуглас нет. И, спасибо, Боже, за то, что он стоит весь в этой гадости и обтекает, а я подавляю смех. Так ему и надо.

      Его взгляд медленно поднимается на меня.

      – О-о-о, нет. Это ты виноват, Дуглас. Ты сломал её, и ты…

      – Тряпку в руки и вылижи здесь всё. Тряпку! – Пинает одну из тарелок, и она ударяется о шкафчик. Снова отпрыгиваю, чтобы меня не задело.

      – Ты адекватный? Тебе лечиться надо, Бейкер! – возмущённо говорю, но его взгляд приказывает заткнуться.

      – Сейчас всё приберу, – бурчу, направляясь в комнату, где стоят все принадлежности.

      Хватаю тряпку, швабру, ведро и, бухтя себе под нос о том, что этот человек просто умоляет сдать себя в психушку, возвращаюсь. Дуглас даже с места не сдвинулся за всё это время. Стоит мокрый и в пене.

      Собираю под его пристальным взглядом осколки и выбрасываю их в урну. Достаю швабру из ведра…

      – Руками, – цедит Дуглас.

      – Но там могут быть осколки. Я не хочу пораниться…

      – Мне насрать. Руками, я сказал.

      Мне уже, вообще, не хочется с ним спорить. Это унизительно и бесчеловечно так издеваться надо мной, но я молчу. Поджав губы, опускаюсь на пол на четвереньки и собираю воду в ведро. Я весь мокрый, и это месть за то, что забыл привезти ему нормальный обед. Хотя для него ни один обед, приготовленный мной, никогда не будет нормальным.

      – У меня такое чувство, что ты специально изводишь меня, – тихо говорю, продолжая мыть пол и оттирать его от мыльной пены.

      – Имею право. Ты насрал. Ты убираешь.

      – Это ты…

      – Цыц!

      – Но…

      – Сказал – заткнуться и продолжать! Услышу хоть звук, и твоим местом для сна станет эта хрень. – Указывая на посудомойку, Дуглас разворачивается и гарцует в свою комнату.

      – Задница, – шиплю я.

      – Я, блять, всё слышал!

      – Вот