ТЕАТР С БОЛЬШОЙ БУКВЫ. Марина Порк

в нем теплый багет и первые минут пятнадцать сидел и жевал, а репетицию просил вести меня. Мы выпустили эту постановку в мой день рождения. Эта работа объединила нас троих: связались-таки три ниточки – Пирятинская, Виктюк и я. Летом Виктюк приехал в гости и говорит: – Я тут спектакль собираюсь делать в Киеве. Не хотите заняться музыкой? – А о чем спектакль? – Ну как вам сказать? Тетка любит дядьку, а дядька любит другую тетку. – Ну это вообще-то сюжет очень многих пьес! Скажите, какая пьеса? – Отстань! – Ну я же не могу просто так, не зная, нафантазировать музыку? – Я для Адочки Роговцевой ставлю! – Ну хорошо, а какая пьеса-то? – «Священные чудовища» Жана Кокто. В работе над «Священными чудовищами» я открыл Виктюку гениальную оперу Перселла «Дидона и Эней», но главное, что имело далеко идущие творческие последствия, – голос и искусство боготворимой мною Далиды, коллекцию пластинок с записями ее песен я собирал уже восьмой год. В мае 1987 года Далида покончила с собой. Был ли в этом какой-нибудь знак – не знаю… После «Квартиры Коломбины» «Священные чудовища» стали на моей памяти вторым шедевром Виктюка. Ни «Служанки», ни «М. Баттерфляй», саундтреки к которым были созданы тоже мною, не являются любимыми, а вот «Священные чудовища» я обожаю и считаю театральным шедевром. Работали над саундтреком спектакля у меня дома, в Одессу на репетиции я не ездил. Приехал в Киев уже на премьеру в октябре 1987-го. Зал был набит битком, переаншлаг. Старое здание театра, старый зрительный зал, в нем очень скрипучие кресла. Начался спектакль, а я не понимаю, что происходит: все актеры говорят еле слышно – шепотом или полушепотом, кресла скрипят, зрители ерзают, прислушиваются. Минут через пять-семь в зале повисает абсолютная тишина. Зрители перестали ерзать, чтобы не скрипели кресла, и тянули уши, чтобы расслышать текст и следить за сюжетом. Виктюк нарочно использовал этот прием, я потом уже как театровед сформулировал: он дошел до такого художественного уровня, когда ему стало важно не столько само слово, сколько звук слова. Это было завораживающее пианиссимо. Речь артистов, превращенная Виктюком в почти что мелодекламацию, сама была симфонией. Закончился первый акт. В зрительном зале стояла гробовая тишина. Роговцева потом призналась: актеры решили, что это провал, что все зрители давно ушли, что им от этого шепота стало просто скучно. И вдруг взрыв оваций! «Священными чудовищами» Виктюк возродил Роговцеву в ее истинном амплуа. Многие годы она играла в социальных пьесах, несвойственных ни ее темпераменту, ни масштабу, ни актерской природе. Играла не свой репертуар. Виктюк вернул ее к себе самой. Позже, уже в Москве в Театре имени Пушкина, состоялся Международный фестиваль, посвященный юбилею Камерного театра. «Священные чудовища» были выдвинуты на премию имени Таирова, которую вполне заслуженно и получили. Дирекция и президиум фестиваля вполне обоснованно сочли Виктюка единственным продолжателем таировской традиции в русском театре. Вручал премию старейший артист Камерного