Под тенью вечности. Арина Зарудко

чувствам к такой женщине. Она казалась ему воплощением мечты. Ангельской мечты. Божественной красоты, незаурядного ума, с отличающимся от прочих мировосприятием, во многом схожим с его. Она была смешной, дерзкой, но оставалась сдержанной и держала его на определенной дистанции, она умела его увлечь, заинтересовать, умела задержать его внимание на себе, ее хотелось слышать и видеть бесконечно долго; это он особо ценил. Еще не раз он будет спрашивать себя: «Как в одной хрупкой женщине могло вместиться столько достоинств?»

      На протяжении нескольких недель они разделяли компанию друг друга, и несмотря на частое присутствие кого бы то ни было рядом с ними, они все же держались рядом. Она всматривалась в его лицо и понимала, что знает его всю жизнь, а он любовался ей, когда она сидела за книгой или рисованием, и Ирина постоянно ловила эту улыбку, полную умиротворения и удовлетворения. Странно было осознавать тот факт, что возможно стать столь близкими за столь считанные дни. Но они не чувствовали неловкости между друг другом, пусть и придерживались рамок.

      – Вы, верно, кудесник или колдун, Сергей Александрович… – Как-то обратилась она к нему, когда тот писал послание домой.

      Он улыбнулся, как улыбался только ей, наигранно поднял брови и ответил:

      – Вот как… Позвольте узнать, отчего?

      – Зачаровали вы меня! – Игриво ответила Ирина. – Редко кому удается впечатлить меня или заинтересовать надолго. А чтобы впустить кого-то в свой мир… Что вы, что вы…

      Он отложил перо.

      – Значит, вы раскусили меня, Ирина Александровна. Я ни на секунду не сомневался в вашей проницательности!

      – Какой льстец! – Пощурилась она в его сторону. – Не смейтесь надо мной! Я все же женщина серьезная.

      Последовал смешок. Она по-детски надула губы и ахнула.

      – Ну вот! Не смейтесь! Теперь вы будете считать меня глупой или инфантильной. Мне не в пору фамильярничать с столь юным и очаровательным юнкером.

      – Господь, я верую в то, что когда-нибудь эта леди перестанет указывать мне на мою незрелость…

      – Я не говорила ничего подобного!

      – Но вы думаете об этом, и это невольно всплывает в вашей речи. И вообще, какие фамильярности? Вы – это вы. И мне это нравится. Вы перестали притворяться.

      – Притворяться? – Удивилась она.

      – Делать вид холодной и жестокой дамы. Я не смею вспоминать того, что случилось с вами… Но позвольте заметить, что я восхищен вами, вашим сердцем. Вам удалось сохранить себя.

      – Поверьте, я никогда не стану прежней.

      – И я так же…

      – Но, думаю, будучи той, прежней, я вас мало бы заинтересовала. Я была помешана и скрытна.

      – Я так не думаю, – он тепло улыбнулся. – Вы не могли быть хуже или лучше. И если вам интересно… – Он иронизировал. – Я не считаю вас глупой, это самое большое противоречие во Вселенной. Вы – умнейшая женщина из всех, кого мне доводилось встречать. Мне больно слышать подобные вещи от вас. Не смейте судить о себе дурно, к тому же, это