Будни Снежной бабы. Женя Галкина

ручку королеву своего сердца и выискивая в осенних бликах яркую шапочку жены…)

      Напиваться одному – дурновкусие, подумал он, останавливаясь. Что там дальше по новогодней программе? Просмотр «Огонька»?

      И тут зазвонил телефон.

      Судьба сжалилась над Степой и подкинула его номер старому приятелю, с которым когда-то учились в каком-то там классе… Приятель звонил, как оказалось, практически без надежды, потому что начал он так:

      – Я знаю, что ты откажешься.

      – Что? – удивился Степа.

      – Помнишь мою соседку, Любу?

      Степан не помнил.

      – Тогда точно откажешься, – замогильным голосом резюмировал одноклассник.

      – Да говори уже! – выпалил заинтригованный Степан.

      – Моя соседка – Снегурка. А Дед Мороз ее забухал, час на морозе терли ему уши снегом – безрезультатно. А ей надо семь квартир поздравить. Это Любавина шабашка, а вообще она актрисой стать хочет…

      – А ты чего не Дед Мороз?

      – Я ростом с гнома, – напомнил одноклассник, – мне только если каблуки надевать. А больше никого нет – все по пьянкам, отмечают уже. И ты тоже не пойдешь. Я знаю. Но я ей обещал всех обзвонить.

      Степан задумался.

      – А соседка у тебя… какая? Фигуристая?

      – Она с тобой заработком поделится, – неопределенно ответил одноклассник.

      – Понятно…

      Ну и перспектива ждала Степана! Вместо веселого корпоратива с дамочками – соседка гнома в костюме Снегурочки!

      Он глянул на темный прямоугольник экрана телевизора. На открытый бар. Физически прочувствовал тишину, звенящую от ожидания Нового года, словно натянутая над городом струна туго вибрирует под пальцами всеобщей надежды на лучшее…

      И согласился.

      – А давай, – сказал он. – Куда бежать? Бороду дадите?

      Он встретил Любаву на улице, полной избушек. Падал мягкий снежок. Искры рассыпались под фонарями. Она, маленькая и деловитая, нарядила его в шубу, вручила мешок и подвязала бороду. Руки у нее тоже были маленькими, и она ими ловко распоряжалась Степаном, крутя его туда-сюда, как в танце. Встречные компании горланили им что-то праздничное и приятное. Кокошник у Любавы сиял, губы улыбались, а бровки были нахмурены: она учила Степана стишкам. Он поспешно повторял рифмованные строчки, притоптывал ногами, хохотал особым, дед-морозовым, смехом и умилялся крошечным следам ее ботиночек на белом снегу.

      – Молодец! – с чувством сказала Любава, когда он наизусть рассказал ей все нужные стихи.

      Они обошли семь квартир и поздравили уйму малышей – Степану казалось, что их было не меньше сотни, столько визгу, криков и радостных воплей он услышал. Снегурке и Деду Морозу наливали шампанского, хозяюшка в третьей квартире угостила горячим пирогом. В пятой квартире Снегурочку облаял недоверчивый пудель, после седьмой они валились с ног.

      Шли, подпирая друг друга и хохоча, вспоминая, как Степа подпрыгивал, изображая зайчика, как дергали его за бороду два недоверчивых