Париж встречает дождем. Людмила Дюбург

и Стефана, поэтому с их стороны логично было подбросить, так сказать, по-родственному, русскую группу на комплексное обслуживание.

      Знай Вера об этом раньше! Впрочем, все остальное совпадало: стены в стиле Тулуз-Лотрека, (не в оригинале, конечно, Саша это сразу определил), музыка. Синиша, пианист – потрясающий виртуоз! – заиграл в честь «братьев-славян» Брамса, «Венгерскую Рапсодию». Цыганские мотивы, видимо, должны были напомнить туристам из России что-то родное. Ну да ладно, Вера бы порадовалась и «собачьему вальсу» – лишь бы все были довольны.

      Сели. Принесли «entrée»[15]. Голодная братия смела французскую закуску быстро и легко. И – все уставились на Веру. Так укоризненно смотрит обычно ее любимый йокшир, когда вместо двух куриных крыльев она ему дает одно: «Что же ты, зажала второе?»

      – А как насчет второго, – сибиряки, до поры до времени не беспокоившие жалобами, спокойно переносившие жару (хотя им-то, после вечной мерзлоты, парижское солнце – просто награда), терпеливо вышагивающие в пиджачках от «Большевички», вдруг встрепенулись.

      – Да вы что, есть что, ли приехали? – Светик вспомнила, что она вторая главная после Веры. – Сидите, разговаривайте. Общайтесь. В Париже в рестораны люди ходят знакомиться (тут, возможно, по Фрейду, Светик нечаянно выдала свои тайные намерения), обмениваться новостями. Вот и обменивайтесь. Обсуждайте.

      Агент Костя, как настоящий штрейкбрехер, попытался было возразить, но, увидев Верин многозначительный взгляд («Попробуй только! Сейчас всем расскажу, сколько ты срубил на своей Сибири»), подавился фразой.

      Больше давиться было нечем. Съели весь хлеб. Выпили первые «карафы»[16] с вином. Обсудили все новости. Сравнили Эйфелеву башню с Останкинской. Вступились за последнюю: «наша выше».

      А главное блюдо не несли. Вера поняла, что час пришел. Вытащив нарезанные в Москве бумажки с написанными на них фразами, она попыталась найти в их числе подходящую, но кто же мог предположить, что понадобится, как в советской столовой, требовать принести второе и побыстрее. Нужной бумажки не оказалось.

      Выручил «Жан Габен» – так Вера окрестила для себя Петра Евгеньевича Королева, высококлассного специалиста по Франции, которого в начале 90-х нередко приглашали консультантом на российско-французские предприятия. Большой, мягкий, элегантный – он, как потом выяснится, сыграет не последнюю роль в открытии известного водочного завода, носящего старинную русскую фамилию. Королев прекрасно знал французский, а также юморные истории, анекдоты:

      – Господа, если вы сидите в «бистро», это не означает, что все должно быть быстро-быстро. Кстати, а вы знаете, мадемуазель, откуда во французский язык пришло это слово? – «Жан Габен» обратился к сидевшей рядом Олечке Власенко. Олечка ответила, что учительница по французскому в школе говорила.

      – О-о! Как мило. Похвально. А сколько же вам лет, милая барышня?

      – Ля фамм н’а па д’аж[17], – Олечка, слегка порозовев, произнесла эту фразу с достоинством настоящей парижской

15

Entrée: («вход», фр.). В кулинарии: блюдо, предшествующее главному блюду.

16

Караф с вином: «carafe à vin» (фр.) – графин, кувшин с вином.

17

Ля фамм н’ а па д’аж: «la femme n’a pas d’âge» (фр.) – у женщины нет возраста.