Серафима прекрасная. Каринэ Фолиянц

ты была, жабой и останешься!

      – Ты что такое, Ира, говоришь? Ты, что ль, ему счастье хотела принести? А? – возмутилась Мария Ивановна. – Ты чего без спросу врываешься в чужой дом, людям веселье портишь?!

      – Да замолчите вы, не на уроке! – прервала учительницу Ира. – Ну что, воровка, слова сказать не можешь? Подавилась тем словом! Нет тебе счастья и не будет. Горько!

      Она с силой дернула на себя угол скатерти. Посуда и еда опрокинулись на гостей. Поднялся переполох.

      А Ира была такова – заскочила в машину. И – исчезла через миг.

      – Гони давай! – крикнула она шоферу.

      – Ты что творишь, а?! – обалдел тот. – Ты чего им свадьбу попортила?

      – Не твое дело!

      А в доме шумели гости. Витя выскочил за калитку, бежал за машиной в клубах пыли и кричал:

      – Ира, прости меня, Ирочка, стой! Люблю тебя, слышишь, люблю! Ира!

      Он упал на дорогу. Когда открыл глаза, над ним стояла Серафима.

      – Пойдем, Вить. Перед людьми стыдно!

      Зорин поднялся на ноги, схватил невесту и закатил ей оплеуху.

      – Стыдно! Мне жениться на тебе стыдно! Стоять с тобой рядом стыдно, не то что в койку ложиться. Стыдно и противно, поняла? Поняла? Ты поняла меня?

      К ним выбежала Мария Ивановна.

      – Зорин! Зорин, прекрати! Отпусти ее! Она же ребенка твоего носит, ирод ты!

      Новоявленный муж тряс Симу, как грушу.

      – Убил бы, если б знал, что не сяду!

      – Убивай! Только вот родить дай и убивай! – закричала она.

      Витя уже замахнулся, чтобы снова ударить Симу. Только ее последние слова его отрезвили. Развернулся, качаясь, пошел к дому. Мария Ивановна бежала за ним.

      – Зорин, извинись сейчас же, слышишь? Извинись, тебе говорят!

      Витя зло обернулся:

      – А то что? Из класса выгоните? Не за что мне извиняться. Сами знаете – не я виноватый!

      Гости сгрудились у окна: смотрели, как идет Виктор, за ним семенит учительница, а следом шагает семимильными шагами большущая Сима.

      – Так если бьет, может, тогда любит, а? – спросила первая соседка подружку.

      – Ну ты сказанула! Слышь, Андрюх, самогонки-то не осталось? – вспомнил бригадир дядя Петя.

      – Обижаешь, бригадир! В пиджаке-то два кармана!

      Молодые вошли в комнату. С пола уже прибрали, стол к стене отодвинули. В комнате появился сельский фотограф со стареньким фотоаппаратом.

      – Я чуток припозднился, а тут уж глядь – все попили да поели! Да и драка, видать, уже была… Это хорошо, на свадьбе полагается!

      – Ой, да мы чего-нибудь сейчас сообразим вам выпить-закусить. Нюра, что там на кухне осталось? Неси Андреичу! – крикнула по-хозяйски Мария Ивановна.

      – Потом, потом выпить да закусить! – отмахнулся фотограф. – Давайте все в кучку, сделаем фото на память. Вот, веселей гляди, Витек, ну, улыбочку. Серафима, извиняй, конечно, ты б синяк-то припудрила.

      – И так сойдет! – мрачно пробубнила Сима.

      Тетки шикают на нее осуждающе, но фотограф торопится:

      – Быстрей, товарищи дорогие! Мне еще лучших доярок на стенд снимать – в будний-то