Черная-черная простыня (сборник). Дмитрий Емец

категорично заявил Петька.

      – А простыня откуда?

      – Простыню ты с собой притащил. Признайся, что притащил. Спрятал под курткой, в глине измазался и решил нас одурачить. Признайся, что так все и было. Спорим на три желания! – сказала Анька.

      Хитров, оскорбленный до глубины души этим недоверием, медленно откинулся назад.

      – Ты когда-нибудь раньше видела черную простыню? – спросил он как можно спокойнее.

      – Нет, не видела. Но я и страуса живого не видела. И вообще мало ли какого простыни могут быть цвета.

      – А плесень?

      – Подумаешь, плесень! Брось любую мокрую тряпку в подвал – еще и не такое расцветет. Спорим? – хмыкнула Анька.

      Филька решительно встал.

      – Ладно. Пошли! – сказал он.

      – Куда пошли?

      – Туда! На кладбище! Я тебе докажу!

      – Да пожалуйста! – согласилась Анька и, поправив свои очки-телескопы, двинулась к выходу из класса.

      Хитров даже слегка опешил. Он не ожидал, что она так скоро сорвется с места. Ну Иванова – она и есть Иванова. Не побоялась же она приехать ночью на кладбище.

      – Погоди, я простыню возьму, – сказал он.

      – Оставь ее тут, свою тряпку. А то потеряешь – хи-хи! – и бабушка огорчится... За рюкзаками придем – разом захватим. Все равно еще доубираться надо, – отмахнулась Анька. – Мокренко, ты с нами?

      – Да с вами я, с вами, – пробурчал Петька. Он доел апельсин и выбросил шкурки за окно.

      Снизу раздался угрожающий вопль: там убирался девятый класс, и шкурки буквально свалились ему на голову. Такая наглость прощается редко. Мгновенно сориентировавшись, что может последовать за этим воплем, Хитров с Мокренко выскочили из кабинета...

2

      – Ну и где же та могила? Улетучилась? – Скрестив на груди руки, Анька насмешливо наблюдала за Хитровым.

      – Говорю вам, она была где-то тут, – растерянно пробормотал Филька.

      Уже двадцать минут он безуспешно топтался вокруг мраморной плакальщицы, напугавшей его ночью. Мокренко с Анькой ходили следом, отпуская едкие замечания.

      Пытаясь вспомнить, как он шел при лунном свете, Хитров вновь вернулся к обелиску и, убедившись по надписи, что он тот самый, пошел вдоль него, направляясь к окраине кладбища. Сохранившиеся на памятниках и крестах даты становились все менее древними: 1900 год, 1903-й... То и дело Филька возвращался, подозрительно оглядывая каждую могилу.

      – Ну все! С меня хватит! – Анька сердито остановилась. – Мы уже все кладбище обошли! С тебя три желания, Хитров!

      Филька хотел возразить, но в этот миг Мокренко громко взвизгнул. Обернувшись, ребята увидели, что Петька, неосторожно наступивший на одну из могил, провалился в землю почти до колена и теперь, ругаясь, высвобождает ногу.

      Выдернув ее, он отступил назад и стал отряхиваться.

      – Блин, размокло все! – крикнул он плаксиво. – Едва ботинок там не оставил!

      Филька присел на корточки и ощупал рыхлую землю внутри оградки.

      – Вот она, та самая могила! Только теперь она зарыта! А вот и мой след отпечатался у дерева! Ну