Встретимся в октябре. Твой кот. Маша Моран

ради развлечения выгравировал его имя.

      Мы со Злыднем одновременно дернулись. Я быстро встал, забрал миску у матери и водрузил ее на стол рядом с собой.

      – Это Злыдня.

      Мать посмотрела на меня, как на психа:

      – Только не говори, что ты собираешься кормить этого кота за нашим столом?!

      Злыдень недовольно заворочался и издал странный мяукающий звук. Кажется, он был раздражен. Точнее, она. Никак не привыкну. Да уж, не лучшее знакомство с родителями.

      Я пододвинул миску ближе к своей тарелке и встал, чтобы наполнить ее кошачьим кормом.

      – А что в этом такого? Мы всегда едим со Злыднем вместе.

      Я с трудом сдержал улыбку, вспоминая, как Злыдень воротил нос от замерзшей колбасы. Мы действительно ели вдвоем. Злыдень запрыгивал на стойку, по-хозяйски усаживался на ней и ждал свою порцию. А стоило мне отвлечься, запускал лапу и в мою тарелку. Тогда в отместку, я отбирал у него несколько кусочков корма. И тут же получал за это парочку длинных царапин.

      – Бог мой, Дима! – Возглас матери вырвал из воспоминаний. – Это по меньшей мере не гигиенично!

      Да что она к нему прицепилась?!

      – Злыдень – чистый кот, мама. И успокойся, пожалуйста. Если нужно будет, он поест даже из моей тарелки.

      Она так на меня посмотрела, что стало ясно: я только что вырыл себе могилу.

      – И после этого ты говоришь, что не кошатник?

      Я кивнул:

      – Ага. Кошатники любят всех котов. А моим сердцем целиком завладел только Злыдень. Он здесь других не потерпит, да мохнач? – Я почесал ему шейку, и Злыдень иронично фыркнул. Но тут же блаженно прикрыл глаза и замурчал.

      – Дима, ты понимаешь, что это ненормально? Я уже в шаге от мысли, что тебе нужна помощь специалиста. Или у тебя этот… как его… когда сперма застаивается? Говорят, это очень вредно и влияет на психику. Гена, как это называется?

      Отец поперхнулся и начал громко кашлять. Да, мать в своем репертуаре. Нужно держать Злыдня подальше от нее. По возможности, везде брать его с собой. Ее. Ее… На этот раз я уже не смог скрыть довольную улыбку, воскрешая в памяти соблазнительный образ моей ночной колдуньи.

      – Мам, успокойся и не порть нам всем аппетит.

      ***

      Как только завтрак, напоминающий пытку, закончился, я забрал Злыдня и заперся в комнате. Сначала, правда, пришлось искать ключ от дверей и выслушивать гневные крики матери.

      – Куда это ты собрался? А помочь мне вымыть посуду? Ты тоже, между прочим, ел.

      Я сгреб посуду и сунул в посудомойку:

      – У меня есть посудомоечная машина. Если это не устраивает, то я не обижусь на твой скорый отъезд.

      Мать наградила меня очередным испепеляющим взглядом, но ничего не ответила. Это могло означать лишь одно: она уже что-то задумала. Ах да, отец же предупредил. Меня ждут несколько потенциальных невест. Что за бред? Если они ей так нравятся, сама может на них жениться.

      Сбежав вместе со Злыднем, я забаррикадировался в спальне и сел за ноутбук. Печатая в поисковике «способы общения с душой», одновременно набирал Михалыча. Я был почти уверен, что моя ночная