Белый колет и фригийский колпак. Сергей Юрьевич Соловьев

дело у меня к твоему командиру, – и проницательный купец положил ещё десять копеек, – весьма важное.

      – Тогда надо позвать. Как вас назвать?

      – Купец первой гильдии Хренов. А господина офицера как называть?

      – Ротмистр фон Гольц, Николай Христофорович. Пойду я.

      Хренов остался терпеливо ждать, про себя просчитывая ход переговоров, как ходы фигур в игре в шахматы. Но здесь ты играешь с человеком, а не с доской, и как он решит- никогда не бывает ясно. Оставалось понять, что за человек ротмистр, что для него важно. Если деньги, всё проще простого. Выкупит Федота и делу конец, отправит в дальний скит, никто его не найдёт, порадую доченьку. Ежели тщеславный, то и тут придумать можно- от грамоты от города, до шпаги золотой( позолоченой). Если же служака честный, да совестливый- приведём Настасью, что мол, суженая его. Да тут загвоздка- девчонке тринадцать годов! Ладно, чему быть, тому не миновать!

      Рядом уже стоял Аким с войлочными одеялами для рекрут и солдат. Стоило недорого, сам для армии поставлял, да откуда это фон Гольц узнает?

      – Смирно! – услышал он крик за воротами, и понял, что офицер подходит к воротам.

      Хренов сделал скорбно- заботливое лицо, поправил замшевый кошелёк с золотыми монетами и портмоне, оперся на палку, как человек с больной спиной. Ворота отворил рядовой, и вышел высокий и стройный офицер, в белоснежном мундире, с орденом, и привычно державшим руку на эфесе тяжёлого палаша.

      – Здравствуйте, Николай Христофорович! – поздоровался первым купец Хренов, – я Родион Лаврентьевич, купец.

      И верно, кто он для него, хоть и купец первой гильдии, для гвардейского офицера, который царя видит чаще, чем раз в неделю !

      – Я вот, одеяла привёз для рекрут наших, земляки ведь.

      – И вы будьте здоровы, добрейший Родион Лаврентьевич! – протянул руку в лайковой перчатке, но увидев, что купец перчаток не носит, мигом стянул её с руки, – Рад, что приехали, и рад подарку для армии. Казна для рекрут не выделяет средств, только прогонные, а и их только на пропитание едва хватает.

      – Всегда рад помочь, – чуть наклонил голову купец, – да ещё дело немаловажное у меня.

      – Да что же случилось? – сделал удивлённое лицо офицер.

      – Родственник моих друзей попал на службу царскую.

      – Так это честь немалая, да и повинность. Видать, жребий такой ему выпал. Да кто же это?

      – Да на торжище справного молодца приметили, ваша милость, и в рекруты забрали. Федот Андреев, из Вологды, в гостях был у меня.

      – Да дело такое, господин Хренов, война на пороге, а после Аустерлица полки обескровлены, и абы кого на службу мы не берём. Каждого государь видит, таких же ведь почитай четыре полка- Преображенский, Семёновский, Кавалергардов да наш, Конногвардейский.

      – Да дело в другом- сирота он, обязался я присмотреть за отроком, – говорил купец, смотря в глаза офицера, не забывая и про руки. Помнил уроки батюшки, Лаврентий Лукича: « Глаза человека обмануть могут, Родька, а руки нет, как начнёт собеседник в своей правде сомневаться,