Кваздапил. Наявули 2. Петр Ингвин

Точнее, не опять, а впервые по-настоящему, но после наползающих друг на друга ночных картинок…

      – Привет, – сказал я, распахивая дверь.

      Моя рука осталась на месте, и правильно: встречного движения не произошло. Застывшая фигура не двигалась, на меня с болью глядели черные глаза.

      – Я верил как тебе брату. А ты… – В поднятой к поясу руке блеснул нож.

      – Сожалею. И все понимаю.

      Я смотрел на Гаруна спокойно. Мне было все равно. Я знал, что будет дальше. События можно подкорректировать, но нельзя изменить. Я был готов к худшему: за вину требовалось ответить.

      Я прошел в комнату и опустился на край кровати, Гарун нервно бухнулся рядом. Говорить было не о чем.

      – Слушай… – Гарун старался на меня не глядеть. – Никогда не спрашивал… А почему «Кваздапил»?

      – Старая история. Подождешь, пока я посещу некое небольшое заведение? Понимаешь, только что встал, а говорить о серьезном с переполненным мочевым пузырем…

      Гарун кивнул.

      Я вышел в туалет. Последний раз в жизни. Последняя струйка. Последний взбрызг и последний взгляд на унылого «дружка» – не бывать ему снова большим и крепким. И вообще больше нигде не бывать.

      Внутренний голос подсказал, что «не бывать» – плата за то, что однажды побывал где не надо.

      В то время мне и ему казалось, что надо. Жизнь дана, чтобы жить. А с другой стороны, люди умирают именно из-за того, что живут. Где найти грань равновесия? Совесть говорит одно, жажды жизни – другое. Закрыться дома и не жить? Скучно и неприятно. Пуститься во все тяжкие? Это приятно и нескучно, но грозит бедами, от которых скучно или неприятно будет позже, причем либо очень скучно, либо очень неприятно. Уход в виртуальность – тоже не выход, это те же «нескучно и приятно», замещающие истинные «скучно и неприятно», как наркотик или алкоголь. Действуют временно, потом жалеешь о потерянном времени и упущенных возможностях.

      Из комнаты донесся звонок моего телефона. Надо будет глянуть, кто звонил. А вообще – странно: мелодия похожа на ту, что выставлена на Гаруна, но он сидит в комнате. Не станет же он звонить мне, пока я туалете?

      Очень даже станет. Например, если боится, что я взял телефон с собой, чтобы запросить помощи. Теперь он может быть спокоен.

      Но зачем же так долго? Телефон надрывался, а Гарун не переставал мне звонить, хотя видел, где находится аппарат. Неужели так трудно нажать кнопку сброса?

      Я открыл дверь, и меня будто кувалдой ошарашило. Вместо квартиры родителей я вышел в коридорчик съемной квартиры в областном центре, где для нас с Хадей все началось… и кончилось.

      Я резко обернулся. Да, это вовсе не родительский дом, как можно было не понять, когда я входил в туалет?!

      У меня что-то с головой. Гаруна здесь, естественно, нет, он никогда не был на этой квартире. Перед глазами – две двери, обе закрыты, а на дверной ручке кухни висит бейсболка Захара.

      Я еще не сообразил, что это значит, когда шум нажатого мной слива закончился, сообщив миру, что туалет освободился и его посетитель, скорее всего, ушел. Дверь кухни приотворилась.

      – Чего