Лицо для Риты. Александр Витальевич Спахов

специальных, корпоративных, кодовых и еще черт знает каких счетов насобирал и в один час все обнулил, да не просто, а перечислил на какие-то свои счета, свои фирмы, с этих фирм – дальше, короче, все правильно сделал, грамотно, как он и умел, за что и платили ему, сучонку. Деньги забрал и сам отвалил. Сколько забрал, они и сами не знали точно, но больно стало. Смертельно больно. Бизнес-то, любой бизнес без денег, оборотных средств чахнет, хиреет, слабеет, заболевает. Тяжело стало. А времена наступили другие. На рекламу и хотя бы на некоторый возврат вкладчикам деньги требовались, а их не было. А дураки вкладчики без рекламы почему-то не хотели таскать им в кассу деньги.

      Сучонка рассчитывали отыскать быстро, поэтому Юра взял в долг у знакомой братвы на поддержку падающего бизнеса.

      – В последний раз, помню, нашу игру судил Юра покойник, пусть земля ему будет пухом. Я три—два у тебя выиграл, – Петр поправил повязку на руке. – А не видимся потому, что повода нет.

      Первого завалили Юру. Шумно, со взрывом, грохотом, пожаром. Кто завалил, догадаться несложно, а поделать-то уже было нечего нельзя – силы не те. Принялись хозяйство Юрино делить – схлестнулись. Денег-то из-за того сучонка-счетовода не оставалось, только то, что в местный бизнес было зарыто, в оборот. Большая доля Глебу досталась – по старшинству, а им с Геркой так, по мелочи, считай – слезы. Глеб недолго потом праздновал. Слег на Кузьминское. Не сам – помогли ему, конечно. За Юрины долги. Уже без помпы, буднично как-то слег, тогда много таких полегло. Лег за то, что слишком заметную долю имел. А дальше, как говорится, каждый сам за себя. Тяжело пришлось, вспоминать не хочется. Если смотреть правде в глаза, один должен был остаться. Любой из них, но один. А осталось двое: Генрих и Петя.

      – Да, давненько не видались, – Генрих покачал головой. – А повод-то есть.

      – Что же за повод, Гера? – Петр Матвеевич пошарил в стоявшей рядом спортивной сумке, отыскивая бутылку с минералкой. – Юбилей какой-нибудь? Круглая дата?

      – Не дата, Петя, а сумма, – Генрих искоса глянул на Петра. Тот сидел спокойно, откинувшись. Крупный, респектабельный мужчина. К сорока. Не скажешь, что один из лидеров, как сейчас стали говорить, преступного сообщества. Да и какого там сообщества – рассосалось все, раздробилось. «Быки» ушли. Кто к хозяину, кто на погост, кто на иглу. Которые поумнее были, как-то пристроились, прибились к делу, волосы отрастили, куртки кожаные сменили на пиджаки, исчезли из поля зрения. Бог с ними, так, может быть, и лучше. А Петя остался. Живой, крепкий, здоровый. Семья, дети, бизнес. Когда Юрино наследство делили, Генрих должен был недостроенные дома в Марьине под свой контроль получить. Четыре дома – не шутка! Так нет, не получилось: объединились Петр с Глебом и придавили его, кинули пару автосервисов и мебельный салон – подавись! Конечно, другой вопрос, что все проблемное было, и стройки эти стояли все в долгах, и покупателей на квартиры тогда не было – кризис, но выкрутился же Петя в результате!