Хасидская мудрость. Виктор Лавский

глину в город, продавала ее и на вырученные деньги жила. Сам Бешт почти ни в чем не нуждался, ибо по большей части постился, а когда ел, то употреблял в пищу один только хлеб, который он изготовлял сам, помещая в особенной ямке против солнца месиво из воды и муки и предоставляя солнечной теплоте испечь из этого хлеб.

      В дивном уголке земли, который тогда еще был девственным, в этой чудесной местности среди высоких гор, глубоких долин и густых первобытных лесов жил тихой, созерцательной жизнью Исраэль Бешт. Он, свыкшийся с раннего детства с мыслью, что Бог – единственный его защитник, постоянно сосредотачивал все свои помыслы на Высшем Существе, к которому чувствовал нечто вроде горячей сыновней любви. Для него именно здесь присутствие Божие казалось более очевидным, нежели в шуме городов, на базаре житейской суеты. Там, где умолкал голос человеческий, громко звучал в его ушах могучий голос Бога. Вот это и было началом того восторженного, доведенного до крайности, религиозного пантеизма, который составляет одну из существенных черт учения Бешта. "Вся земля полна Богом!» – вот девиз этого учения.

      В это время Исраэль жил в глубокой пещере, находившейся в горном ущелье. Ежедневно он совершал омовение в озере, к которому прилегала пещера. Такой образ жизни он вел в продолжение семи лет.

      Брат жены, сжалившись над ними, купил им корчму неподалеку от города Кутова, куда Исраэль с женою переселились и зажили новой жизнью. Семейство Бешт оставил в самой корчме, где хозяйничала его жена, а сам же построил себе домик в близлежайшем лесу, на самом берегу реки Прут. И в этом новом уединении проводил он в молитве, изучении Каббалы и ночных бдениях большую часть своего времени. Домой в корчму являлся только по субботам и по праздникам. Дела шли у него в это время довольно хорошо, он порядочно зарабатывал от своего шинка и постоялого двора, и семейство жило не в нужде.

      Как ни тщательно скрывал Бешт от людей свои религиозные стремления, однако случалось ему не раз невольно выдавать себя.

      Прежде чем Бешт стал действовать открыто, ему пришлось еще раз испытать непостоянство фортуны. Вследствие каких-то обстоятельств, он лишился своей корчемной аренды и вместе с нею своего кратковременного благосостояния. Лишившись своей корчмы, начались его материальные бедствия, приведшие к тому, что "пальцы ног торчали у него постоянно из дырявых сапог». Жил он среди людей по-прежнему чудаком, молился большей частью наедине и с необыкновенным экстазом, совершая частые омовения перед молитвою даже в морозные зимние дни. Мало-помалу люди стали угадывать тайные мотивы его поступков, да и он сам становился менее скрытен. Многие узрели в нем истинного святого человека, способного творить чудеса. Несколько раз к его помощи прибегали больные с просьбой об излечении, но он отказывался, так как до 36-летнего возраста запрещено было ему свыше открываться миру.

      Но с 1735года начинается новый период в жизни Бешта – период открытой деятельности и публичной пропаганды,