Сыр для Принца. Том 2. Владимир Пироцкий

погоды.

      Сама модель становится для нас природой.

      А полчища вещей, друг друга догоняя,

      ползут из всех щелей и наполняют год от года

      нам кухни, спальни, яхты, небоскребы,

      не хватит жизни вкусы чипсов всех попробовать.

      Всё новых поколений агрегаты и «maschin» {7},

      нам заменяют воду, пыль, огонь и даже ветер.

      Но мы всё также меряем весь мир на свой аршин

      и где-то, вместо книг, читают

      прошлогодние газеты.

      Прогресс неукротим, любой шуруп —

      есть результат прокачки,

      Не говоря уже про гаджеты и тачки,

      которые «смывают все печали»,

      и за волной волна, друг друга подменяют.

      Спешат к нам, улыбаясь глянцевой улыбкой.

      И не успеешь оглянуться, исчезают.

      Уносятся отливом в море зыбком.

      Толпясь в прихожей, знаки {22} заменяют,

      исходно ими обозначенную вещь,

      мы как бы потребляем мозгом знаки

      и как бы ощущаем представленья ощущений,

      мы лопаем возможность жрать попкорн,

      кредиты нам успешно заменяют деньги,

      а сами деньги – эфемерные бумажки.

      И превращаем в шлак от котика какашки.

      «Эротика рекламы вместо секса».

      «Просто16 банан», как символ соблазненья,

      знак вместо вещи, бесконечная спираль

      и армия вещей – воронка потребленья.

      Они в наивном нашем безмятежном сне,

      нас подчинили тихо, повсеместно,

      подкравшись незаметно, спеленали

      без выстрела, без топота, без лязга.

      «С улыбкой17 и запасом белены во фляге».

      Собою подменили всё, что вечным

      считалось, непреложным и нетленным.

      Сопровождало нас всю жизнь, всенепременно.

      И эти псевдовещи нас спасают,

      как аспирин, рассол на утро afterparty.

      Они, как плесень всюду проникают.

      Как кости домино рядами, без гарантий

      стоят и ждут сигнала Урфи́н18 Джюса.

      Мы – дети. Канарейки в тесной клетке.

      Обречены пить кока-колу, лёд без вкуса,

      фрустрация прочнее табу ретки.

      Она собой заменит память о воспоминаньи.

      Где Чайльд-Гарольд? Исчез в своем изгнаньи.

      Мы пожираем демонов бумажных,

      и сами превращаясь в знак муляжный,

      в драконов эфемерных из пробирки19,

      себя не видим в зеркале…

      и равнодушны в цирке.

      (входит в раж)

      Нам диснейленд гиперреальнее булавки

      под ногтями,

      здесь разномастный хоровод с властями,

      скоростями,

      Джек Воробей с компа́сом, но без стрелки,

      со снастями,

      киношными нелепыми смертями и страстями,

      поверх лубочная картинка с голыми чертями,

      но интересней всем – рассказ про сон акулы

      с челюстями,

      еще важней инструкции о том, как есть горстями

      во сне

16

Выражение, приписываемое З. Фрейду (в анекдоте): «Иногда банан, увиденный во сне – это просто банан».

17

Призрак: «С проклятым соком белены во фляге», I / 5 – Б. П.

18

А.М.Волков «Урфин Джюс и его деревянные солдаты».

19

В книге О. Хаксли «О дивный новый мир» – людей выращивали в специальных бутылях. В продолжении этого романа автор говорит, что мы движемся в направлении этого дивного мира быстрее, чем он ожидал.