Тайна Пушкинской улицы. Наталья Климова

происходят события, определяющие личные отношения между людьми

      Славик заехал в девять.

      Судя по выражению глаз друга, тот не спал всю ночь. Подождав, пока Вадим приведёт себя в порядок, ангел – хранитель осторожно начал преподносить обрушившиеся на компанию новости.

      – Что дальше? – спокойно отреагировал на вступление глава “Проекта”. Он наодеколонился, выбрал рубашку с подходящим галстуком и пошёл проверить состояние обуви.

      – Да, это не всё, – продолжил Славик, представляя себе последствия сообщений.

      – Выкладывай, – выкрикнул Вадим из коридора.

      Друг решился.

      – Первое. Нас обокрали. Вынесли всю оргтехнику. – Славик взволнованно отошёл вглубь комнаты. Смотреть в карие глаза, в секунду потемневшие, не хотелось. – Второе. На счетах – ноль. Девчата не знают, как это получилось.

      – У меня нет девчат. У меня – бухгалтеры. Они не знают? – не по – доброму сдержанно переспросил хозяин квартиры.

      – Да, – взял себя в руки друг. – Не знают.

      До вчерашнего вечера всё было хорошо. Размеренный, устоявшийся бизнес, личные связи, окончательно определённые планы на жизнь, и в миг, по чьей – то невероятной, изощрённой прихоти, всё рушилось на глазах. Это понимала даже боксёрская Славикова голова.

      – Девчата работают. Стараются, – взялся защищать сотрудниц Кисель. – И верно. Кто же набрасывается так, с бухты-барахты, толком не разобравшись.

      – Ты – мой, – твёрдо, с расстановкой произнёс глава “Проекта”.

      – Что? – не понял Славик.

      – Ты – мой ангел – хранитель, не – их, – пояснил Ёж, высекая взглядом искры.

      – Ну, ясно, – отлегло от сердца. – Ещё, – утренний гость переместился поближе к двери. – Твоя Елена…

      – Что она?

      – Нервничает, – Славик замолчал. Он тут же вспомнил летающие блюдца, стаканы, опрокинутый с кипятком чайник и разбитую фару машины.

      – Что у нас сегодня? – Синий в мелкую диагональную полоску галстук с лёгкостью завязался в узел. Посмотрев на себя в зеркало, Ёж остался недоволен. Лицо было отёкшим и хмурым.

      – Двадцать седьмое июня, – напомнил Славик. – Лето.

      – Знаю, что лето. День какой?

      – Пятница. – Ангел – хранитель обычно любил пятницу – день зарплаты. Но в создавшемся положении, этот отрезок недели встал вровень с понедельником – тяжёлым и бесконечным.

      Сейчас голову занимала исключительно одна мысль: почему нужно было тянуть с отпуском. Был бы теперь у моря или в горах, или в лесу, какая разница; чайки, беркуты или кукушки, не городские голуби – вот что важно.

      – Не время мечтать, – пресёк Вадим думы, звеня ключами.

      Проспекты ждали раскалённым асфальтом, пробками автомобилей с их нервными владельцами, что выезжая на дорогу в очередной раз, ругались, как в первый, разморённым людом, проплывающим по “зебрам” и молчаливыми призывами продавцов аппетитных горячих пирожков.

      – Что с твоей фарой? – мимоходом поинтересовался Вадим.

      – Говорю