Олег Рязанский против Мамая. Дорога на Куликово поле. Виктор Поротников

все же оставляет за Хайбуллой, отдавая должное его поэтическому мастерству. Все-таки темой для поэм было прославление непобедимого Урус-хана. Олег тоже высказался в поддержку Хайбуллы, когда Гель-Эндам пожелала узнать его мнение.

      Хайбулла расплылся в самодовольной улыбке, когда Гель-Эндам вручила ему, как победителю, прекрасное перо из хвоста павлина.

      – Это еще не окончательная победа, друг мой, ведь настоящее поэтическое состязание впереди, когда Урус-хан вернется из похода и когда все приехавшие в Сарай поэты представят свои творения, – сказала Гель-Эндам Хайбулле. – Однако твой сегодняшний успех говорит о том, что ты славно потрудился над своей поэмой и станешь серьезным соперником для остальных поэтов, которые еще не закончили свои оды.

      Кашафеддин не смог скрыть своего огорчения тем, что Гель-Эндам отдала первенство в этом споре не ему, а Хайбулле. Схватив со скамьи лютню-думбрак, Кашафеддин заявил, что помимо касыды он сочинил еще песню в честь Урус-хана.

      – Прекрасная госпожа, позволь мне исполнить эту песню здесь и сейчас, – умоляюще промолвил Кашафеддин.

      Гель-Эндам милостиво кивнула ему.

      Усевшись на скамью, Кашафеддин чистым протяжным голосом запел песню о быстром соколе, который, летая высоко в небесах, стремительно настигает уток и чирков, подобный молнии. Угодив в силок охотника, гордый сокол стал жить в юрте Урус-хана, который любил выезжать с ним на утиную охоту. Стремительный полет сокола, разящие удары его клюва и когтей вдохновили Урус-хана на военные подвиги. С младых лет наблюдая за быстрокрылым соколом, Урус-хан стал таким же неудержимым и непобедимым воителем.

      Песня Кашафеддина была прервана самым неожиданным образом. Во внутренний дворик стремительно вбежал дворецкий Байсункур, смуглолицый и рыжебородый. На его одутловатом лице с темными выпуклыми глазами было выражение смятенной растерянности. Длинный полосатый халат на дворецком был испачкан в пыли. Судя по всему, он где-то споткнулся и упал, когда бежал сюда.

      – Только что прибыл гонец, госпожа, – задыхаясь, выкрикнул Байсункур. От волнения он даже не поклонился Гель-Эндам. – Гонец привез ужасные вести! Урус-хан разбит Мамаем!

      Гель-Эндам стремительно вскочила с подушек.

      – Жив ли Урус-хан? – побледнев, спросила она.

      – Неизвестно, госпожа, – ответил дворецкий, утирая пот со лба и поправляя чалму на своей голове.

      – Кто же послал вестника в Сарай? Разве не мой муж? – вновь спросила Гель-Эндам.

      – Гонца прислал Кутлуг-Буга, – проговорил Байсункур. – Все войско Урус-хана рассеяно по степям, многие военачальники убиты или угодили в плен. Кутлуг-Буга сам чудом ушел от опасности, воины Мамая гнались за ним по пятам.

      Кутлуг-Буга являлся старшим сыном Урус-хана. Он был рожден Урус-хану его первой женой, которой ныне уже не было в живых.

      – Гонец поведал также, что Кутлуг-Буга не собирается оборонять Сарай от Мамая, – продолжил Байсункур. – Кутлуг-Буга