Дух ветра. Дарья Гущина

воздушной змейкой в мелкие скальные трещины. Стремясь увидеть то, что хотел показать ветер. И единственное, что смущало, – это непривычная тяжесть, замедляющая полет и стесняющая движение.

      ***

      Этот зов ветра разительно отличался от двух предыдущих. Прежние порывы больше напоминали сон, а вот нынешний был более чем реальным. Я остро чувствовала всё, что со мной происходило. Слышала свист ветра в ушах, когда пролетала над ущельем. Ощущала холод дождя на коже, ледяную сырость темного неба и колючую шероховатость скал. И сама себе напоминала крошечное насекомое, подхваченное буйным порывом и следующее за ним туда, куда судьба приведет. И за несколько мгновений так срослась с потоком ветра, что не сразу поняла, когда успела его покинуть и снова стать собой.

      Вот меня и «торкнуло»…

      Села я не без труда и отплевываясь. На губах сухой коркой спеклась грязь. Тело с непривычки сковывала тяжесть, одежда промокла насквозь и неприятно холодила кожу, в глаза и уши набилась мелкая пыль. Чихнув, я протерла глаза и моргнула. Глаза слезились, и, лишь следуя ощущениям, я сообразила, что занесло меня… в помещение. Сухой и спертый воздух, тепло и тихо. Очень тихо. Как в семейном склепе. И пока молчит ощущение опасности. Значит ли это, что ветер принес меня туда, куда хотел? И что именно мне здесь необходимо найти?

      Вопросы в пустоте…

      На ощупь открыв клапан сумки, я достала носовой платок и прочистила от пыли глаза. Зов вора отличается парой неприятных особенностей. Если он настигает – от него не спрятаться и не укрыться, будет преследовать и сбивать с пути, а если ему поддаться – то, пока не выполнишь требуемое, назад к обычной жизни не вернешься. Это своего рода плата. Я поморгала и достала второй носовой платок, вытирая лицо и уши. И теперь мне необходимо понять, что именно я должна здесь найти. Иначе окажусь в западне без выхода. Ветер не выпустит меня наружу, пока я не принесу то, что он хочет отдать миру.

      Чихнув в платок, я высморкалась, свернула использованные тряпки и огляделась. И беглый осмотр ввел меня в ступор, закончившийся резонным:

      – Ты как сюда попал, ненормальный?!

      Сумеречный, совершенно сухой и чистый, в отличие от меня, подпирал стену узкого коридора и отрешенно таращился на противоположную. Пока я не заговорила. И задушевной беседы в чайной – как не бывало, все встало на свои места. С недовольной небритой физиономии на меня угрюмо посмотрели сизые глаза, и с прежней надменностью сумеречный изрек:

      – Я – источник, и для меня нет ничего невозможного.

      – Ты болван!.. – не сдержалась я. – Ты что, за меня уцепился?! Ты же… Ты всё испортил! У меня же зов ветра слабый, я ведь только практикант!.. Я себя-то едва ли до цели бы дотащила, а ты… Ты тяжелый! У меня нет сил тащить нас обоих! И теперь мы застряли где-то на середине пути, а зов пропал! И кто мне скажет – мы на месте или на полпути застряли? Ты скажешь, источник подзаборный, а? Ну скажи, раз умный такой!..

      Он гордо промолчал, стряхивая с рукава куртки несуществующие пылинки, а я продолжала раздраженно шипеть, выжимая мокрые волосы:

      – Чего