Голограмма для короля. Дэйв Эггерс

говорил, производство надо погрузить на баржу, отправить в вечное плавание, искать, где подешевле, и мир, видимо, поймал его на слове. Мужик в самолете возмущенно взвыл: должно же быть важно, где сделана вещь!

      Но Алан не хотел отчаиваться, не хотел поддаться недугу соседа. Алан же у нас оптимист? Он сам так говорил. Недуг. Недуг, твердил мужик. Черный юмор – в нем все дело. Анекдоты! – стенал он. Я слыхал анекдоты во Франции, в Англии, в Испании. И в России! Люди бурчат – мол, власти безнадежны, страна в основе своей необратимо загублена. И в Италии! Эта горечь, это упадочное самодовольство. Так было повсюду, а теперь и у нас. Мрачный этот сарказм. Убивает на корню, вот правда. Означает, что ты упал и встать не можешь!

      Все это Алан уже слышал и больше слушать не хотел. Надел наушники и до самой посадки смотрел кино.

      Алан ушел с балкона в сумрачную прохладу номера.

      Вспомнил дом. Интересно, кто там сейчас? Кто забежал, пощупал вещи, убежал?

      Дом продается – уже четыре месяца. Это что, из-за озера, где человек замерз до смерти?

      Только из-за дома Руби и позвонила. Ну что, продал? Хотела денег, боялась, что Алан продаст дом и как-нибудь это от нее скроет. Когда продам, узнаешь, сказал ей Алан. И интернет никто не отменял. Едва она заорала, он повесил трубку.

      Прихорашивать дом пришла женщина. Есть такие специальные люди. Приходят и делают из твоего дома конфетку – ты бы так не смог. Разгоняют мрак, который ты нагнал человечьей своей сумятицей.

      Пока дом не купят, живешь в копии своего дома, и она лучше оригинала. Больше желтых пятен. Цветы, столики из переработанной древесины. А твой скарб сдан на хранение.

      Звали ее Рене – пушистые волосы зачесаны на макушку, похоже на сахарную вату. Для начала уберите мусор, велела она. Тут девяносто процентов всего надо упаковать и вывезти, сказала она, рукой обведя все, что он накопил за двадцать лет.

      Он упаковал. Вывез, вывез. Мебель оставил, но Рене приехала снова и сказала: теперь поменяем мебель. Купите или возьмете напрокат?

      Он вывез мебель. В гостиной стояли два дивана – оба отдал. Один – подруге Кит. Другой – Чуй, который стриг газон. Рене взяла в прокате картины. Неопределенные абстракции, как она выражалась. Висели по комнатам – холсты приятных оттенков, неясные силуэты неизвестно чего.

      Прошло четыре месяца. Алан жил в доме, а на время просмотров эвакуировался. Иногда оставался. Иногда запирался в кабинете, а покупатели бродили по дому и критиковали. Потолки низковаты, говорили они. Спальни тесные. А это оригинальные полы? Что-то плесенью попахивает. Тут старики живут?

      Иногда наблюдал, как покупатели заходят, уходят. Подглядывал из окна кабинета, точно имбецил какой. Одна пара так задержалась, что Алану пришлось отливать в кофейную чашку. Одна женщина, в длинном кожаном плаще, менеджер, что ли, шагая по дорожке, заметила Алана в окне. Повернулась к агенту и сказала: по-моему, я только что видела призрак.

      Алан глядел, как волны легонько пинают берег. Надо же, какое