Южное лето (Читать на Севере). Михаил Жванецкий

«Мы приказываем – строй!» Он говорил: «Я не имею права». А они говорили: «Мы приказываем – строй!» Он построил, а когда приехала ревизия, они говорят: «Мы не приказывали!» – Теперь весь завод здесь.

      – Куда вы сыпете наши цветы? Где он? Где Константин Дмитриевич?.. Константин Дмитриевич. О, вот это он… А-а… вот это он. Ой, Константин Дмитриевич, и при жизни я вас искал. Вечно вас ищешь, вечно…

      – Господи, спаси и помилуй. Суди нас, Господи, не по поступкам нашим, а по доброте своей, Господи.

      – Товарищи, славный путь покойного отмечен почётными грамотами.

      Тут закончили, там заплакали. Тут заплакали, там разошлись. Цветы, гробы, венки, ямы, плач, вой. «Беларусь» задними колесами в цветах.

      – Товарищи, всех ногами к дороге! Значит, вынимайте и разворачивайте согласно постановлению горисполкома.

      Чёрт его знает, чего больше – рождаются или умирают? Какое нам дело, если нас так хоронят?..

      Население!

      – Не смейте кушать, Мария Ивановна, это же колбаса для населения. Сетевые сосиски, комковатые публичные макароны, бочковые народные пельмени, страна вечнозелёных помидоров, жидкого лука. Для удобства пассажиров маршрут № 113 переносится. Для удобства покупателей магазин № 2 Плодоовощторга…

      А оперируют они хорошо, только очень непрерывно.

      Так же, как и копают.

      Мы им подносим – они закапывают. Свои своих. Без простоев. Огромное поле. Все ямы на одном пятачке, ибо. Ах, ибо!

      Удобно экскаватору, копателям, конторе. Всем, кроме нас.

      Как наша жизнь не нужна всем, кроме нас.

      Как наша смерть не нужна всем, кроме нас.

      Как нас лечат?

      Как мы умираем?

      Как нас хоронят?

      На старой «Победе»

      Он подрядился везти на старой «Победе» из-за города.

      Сидеть было неловко: он всё время подозрительно всматривался.

      – Что такое? Вы меня знаете?

      – Гремит что-то справа. А?

      – Не знаю. Это ваша машина.

      – От погода! А, надо вылезать.

      Он вылез, обошёл авто. Оторвал что-то сзади. Едем. От него ещё тревожнее. Всматривается.

      – От погода! Льёт и льёт! О! Яма! А если б ночью? Та не дай бо! О!

      Он пристально всматривается в меня.

      – Что? Гремит?

      – Та колпак, что ли? Или трос спидометра. Льёт, как самашедший. Ц! Надо смотреть.

      Всматривается в меня.

      – Надо идти!

      Он вылез, оторвал что-то слева, со звоном бросил в салон. Поехали. Он стал всматриваться в меня.

      – Гремит?

      – Вроде, – сказал я.

      – Что вроде? Гремит! От погода!

      Он стал всматриваться в меня.

      – Справа или слева?

      – Вроде слева.

      – Справа… Надо вылезать.

      Вылез с монтировкой, с диким скрежетом оторвал какую-то длинную полосу, бросил в салон. Машина пошла быстрей, припадая на левое заднее.

      – Стравила!

      – Что?

      – Задок левый. Дальше не сможем.

      Взял два рубля и сказал:

      – А вам успехов. Мы усе ваши поклонники.

      Я