По самому, по краю… Избранное. Николай Борисов-Линда

будет?

      Михаил крякнул от удовольствия, мысленно поблагодарив соседа, что он помог коснуться этой, непростой для них, темы.

      – Тагир, мы с тобой, конечно, не Монтека с Капулетой, нам посложнее… А у них… вся жизнь впереди. Сейчас по сопливости наломают дров… нам потом с тобой разгребать придётся.

      Они долго курили и долго неторопливо беседовали. Под конец решили, что беседы с молодежью проводить просто необходимо. А то, как бы чего… не вышло.

      С этого дня для молодых людей начались испытания. Если Анвар после жестких разъяснений отца уходил с горящим взглядом в дальний угол двора, то Танька размахивала перед лицом отца руками, топала ногами, доказывая свою правоту.

      Шли дни, недели. Как бы там ни было, но молодые люди умудрялись встречаться украдкой, тайком. Что ещё больше распаляло их чувства.

      – Что будем делать, Михаил? Мой Анвар совсем голову потерял от твоей дочери… Голодовку чупряк1 объявил… не ест ничего, молчит. Говорить не хочет. Гордый. – Он нервно курил, тяжело вздыхая.

      – Да и у меня не лучше. – Михаил сплюнул. – Хреновые мы с тобой политработники. Думал, выпороть как следует… не-ет, возраст уже не тот. Девица. Да и жалко… своё ведь. – Михаил, хлопнув ладонями, выбил из мундштука окурок. Достал спичку и начал его очищать. Через несколько секунд продолжил: – Есть один дедовский способ, как нашим молодым помочь. Мне как-то отец рассказывал, этим способом его деда от цыганки отучили. – Поднёс мундштук к губам, резко дунул. Продув, аккуратно вложил в пачку с сигаретами и спрятал в карман. Испытывающе посмотрел на Тагира:

      – Присылай своего Анварчика на ночь ко мне. Пусть у нас переночует.

      Тагир настороженно окинул взглядом Михаила:

      – А что это за способ такой, дедовский? Не смертельный? Не колдовской? А то испортишь парня.

      – Не-ет. Ничего страшного. Но способ верный. Он даже в какой-то мере пользительный для здоровья. Я так понимаю, что помнить друг о друге они до конца жизни будут, этого у них не отнять. А вот… любить, – он усмехнулся, – не-ет. Присылай сына, Тагир. Лечить детей наших будем…

      – Михаил, что за способ? Объясни.

      Михаил встал:

      – Ты, Тагир, сегодня вечером присылай сына, а завтра утром он тебе и расскажет. Во всех подробностях. – Сам же заулыбался щербатым ртом. – А если почему-то не расскажет, я расскажу. Так тому и быть.

      Вечером, борясь со смущением, зашел Анвар.

      – Дядя Миша, здравствуйте. Отец вот… прислал, сказал к вам прийти… что вы знаете.

      – А, Анварчик! Заходи, заходи, дорогой. Проходи. Мы как раз с Танькой вечерять собрались, присаживайся к столу. – Михаил вышел навстречу. Ласково похлопывая по спине рукой, пригласил Анвара за стол.

      Анвар, робея, сел на краешек стула.

      – Танька, геть сюда! Ты что там, в юбках запуталась? Видишь, дорогой гость к нам пожаловал. Живо накрывай на стол. – Сам сел, откинувшись на спинку стула. – Мать-то у нас попозже придет, у Анатолия, старшего сына, задержится. Ну-у, рассказывай,

1

Чупряк – тряпка (татарский)