Иркутский рынок. Елена Крюкова

нам и звезды вешали!

      Медали – наградой честною!

      Герои, глядели весело – шальные и неизвестные…

      Не мнили о знаменитости. Не ведали о бессмертии.

      Не клянчили царской милости.

      Не слали яды в конверте.

      Когда голодали – смеялися:

      жить будем завтра, как соколы,

      Привольно, гордо и счастливо:

      под Красной Звездой высокою!..

      И что?.. Ах, ответь мне, рынок мой,

      Иркутское мое Торжище,

      Куда все исчезло, схлынуло…

      куда убежало

      толпами…

      Все дети уж седовласые.

      Друзья все – в тумане, заберегом

      Парят, босые, несчастные,

      все – Ангелы в звездной замети…

      А я?.. Все иду, ступаю все по снегу жесткому в катанках:

      Следы любови и памяти!.. следы,

      на судьбе распятые…

      Вот здесь покупала хайрюза…

      пирог на свадебку с рыбою…

      А здесь черемша, что бирюза,

      навалена мерзлой глыбою…

      А здесь… а вот тут… Забвение!

      Забыть – благодать великая.

      Чтоб кончилось слез струение.

      А боль истаяла ликами —

      Златыми, родными, ясными,

      в январский мрак уходящими,

      И страшными, и прекрасными, живыми и настоящими,

      В ночи меня обступающими

      подлунными

      хороводами,

      Грехи все мои прощающими,

      а смерть повернувши родами,

      И чтобы руки раскинула, и всех обняла во времени,

      В ночи этой, ах, за могилою,

      за светом чуть выше темени…

      (пилот покупает ягоды)

      …синий холод в зимнем мире,

      Ну, а я чуть-чуть устал.

      Я на Ту-сто-пейсят-четыре

      Много тысяч налетал.

      Самолет как белый крестик

      На небесных телесах.

      Только я пред небом честен —

      Ни бельмеса в чудесах.

      Как бросало нас без весу

      В качку беспредельную —

      Пассажирам стюардесса

      Пела колыбельную…

      Крепко зубы я сцепил,

      Делал, как учили…

      Вот тогда и полюбил —

      Ток по мне включили!..

      Там, в салоне пассажирском,

      Не до жиру – быть бы живу —

      Не на смерть, а на живот

      Каждый истово живет!

      Всех любил я людей —

      Скопом, не по чину —

      Все лютей и лютей,

      Пока сажал машину.

      Сыпь мне, баба, в кулек

      Ягодного жара!

      Вот я снова – малек

      Посреди базара.

      И опять далеко —

      Только птичьи лапки —

      Небо – как молоко

      В круглой крынке бабки…

      Между миром и миром

      Ожидание жизни – не есть жизнь.

      Жизнь, ведь это когда совсем не ждешь,

      А случается. Если порвешь, а сшить

      Не получится. Только бесснежьем – дрожь.

      Я иду вдоль рынка. Ах, мне бы тут

      Постоять…