Иркутский рынок. Елена Крюкова

сверк синеющих снегов —

      Я, родные, вот я ваша вся любовь!

      Вот такою вы запомните меня:

      Здесь – на рынке зимнем – языком огня —

      Над сияньем репы, клюквы и капуст —

      Над дрожаньем в заревой улыбке уст —

      Время, дай обнять!.. Целуй, метельный враг!..

      …я – глазурь-печатка – пламенем – во мрак.

      (инвалидка с рюкзаком)

      Ой ты, баба без ноги,

      Инвалидушка!

      Не шлет писем из тайги

      Сын Никитушка.

      Ой, давным-давно пришла

      Похороночка,

      И без мужа родила

      Ты ребеночка…

      Боль в отрезанной ноге —

      Как железный прут.

      А напротив-то, в ларьке,

      «Солнцедар» дают…

      А морозы все лютей

      В кости вкручиваются…

      «Помолюсь-ка за детей —

      Пусть не мучаются!..»

      Январские руны

      я наступаю на снег тяжелой стопой

      а может легчайшей невесомой как снег

      вижу спиною лопатками: над головой

      солнце замедлило дикий таежный бег

      рынок – огромный зал а люстра зенит

      светом клеймит поджигает беззубо смеясь

      дед над корзиной чебаком сушеным звенит

      валятся серьги златой облепихи в грязь

      я так иду краше павы купчихи важней

      кто-то мне в спину швыряет крика снежок

      баба разложит на синем снегу омулей

      ягоду алую сгребет в кровавый стожок

      не прикасайся ко мне пока нежно иду

      в воздухе снежном ко смерти веселой плыву

      я целовалась когда-то ах на ходу на холоду

      переходила вброд поземковую траву

      как любили и как предавали меня

      как подавали меня монетою в горсть

      как посылали руганью злей огня

      то ли хозяин а то ли под водку гость

      Рынок сибирский и вольно птицы летят

      вдаль по-над торжищем

      сколь я стою теперь

      кто бы сказал кто бы нить отмотал назад

      сеть рыбацкую кинул в черную дверь

      сколько солнца и сколько торговок вопят

      так зазывают – душа – наизнанку чулок

      не рассказать никому деисусный мой ряд

      не объяснить уж лучше рот на замок

      не вспомянуть а может пора вспоминать

      не помянуть а может рюмку поднять

      молча горько торжественно исполать

      выпить за радость за дней убитую рать

      я иду мимо алмазов на нищих лотках

      я иду мимо лабазов мимо иных времен

      время застылые сливки круги молока

      милой Сибири луны руны племен

      лица рынка в меня вихрево летят

      крынка валится бьется

      осколки льда

      я – лишь костер

      углей пророческий ряд

      чин праотеческих войн слепая слюда

      всех бы обнять да времени мало в обрез

      всех бы прижать к сердчишку заячьему

      я старуха метельнее всех невест

      в кедровой