Василий Шуйский, всея Руси самодержец. Владислав Бахревский

как следует, а голова чудовского – чудовского! – архимандрита уж стукнулась об окровавленный помост.

      Князь Андрей кликнул слугу, сам подал брату ковш воды.

      Василий Иванович покорно напился, намочил бороду и рубаху на груди.

      – Не одного Евфимия, – сказал князь Андрей, – казнили протопопа Амоса из храма Николы Гастунского… Дворян, купцов… А головы, знаешь, куда метали? К новому двору князя Ивана Федоровича Мстиславского.

      Василий Иванович в исподней рубахе, босой, прошлепал, как гусь, через спаленку, опустился на лавку и замер – истукан истуканом. Князь Андрей сел рядом.

      – За что? – спросил старший младшего.

      – За измену.

      – А вчера измены, знать, не было?

      – Наше дело – сторона.

      Василий Иванович обнял Андрея.

      – Наше дело – сторона! Умница! Упаси нас Боже мешаться в дворцовые игрища. Андрей, заклинаю тебя памятью отца и матери. Не ластись к царевичу! Царь Иван всю Русь зарежет, мня, что на место его царское есть покусители.

      О Годунове даже не помянул. Андрей – человек супротивный.

      Более всего ужасало Василия Ивановича, как он поглядит теперь на паря? Отвести взгляда невозможно, станешь врагом царю. А как в глаза глядеть?

      Ничего! Обошлось. Приехал на службу в Думу и, себе на удивленье, удостоился царской милости. Иван Васильевич даровал торговому городу Шуе уставную грамоту*. Такие грамоты имели не многие города. Да ведь и то сказать – Шуя торговала с Казанью, с Нижним Новгородом, с Тверью, с Великим Новгородом, со Псковом, с Рязанью…

      Привез грамоту домой, хотел братьев позвать, отпраздновать царскую милость, и слег. Проболел остаток лета, вернулся на службу только осенью. А во дворце суматоха, царь Иван Васильевич решил жениться. В пятый раз, на княжне, на красавице Марье Долгорукой.

      Отрубив голову чудовскому архимандриту, испрашивать разрешения на венчанье у священства царь не посмел. Свадьбу не играл. Отобедал с родителями невесты, пригласил за стол царевича Ивана да комнатных своих слуг.

      Князь Василий Иванович на свадьбу зван не был, но, приехав утром во дворец, получил от третьего дворового воеводы Федора Нагого царский указ проводить царицу Марию вместе с Веригой Третьяковым, сыном Бельским, да с Григорием Неждановым, сыном Бельским, куда царице надобно. Верига Третьяков носил царское копье, Григорий второй саадак, но ехать-то нужно было не с царем, а невенчанной женой. Ахти сомнительная служба! Смолчал Василий Иванович. Духа не хватило затеять местнический спор*.

      Карета уж стояла у царского крыльца, царица сидела в карете, а проворные слуги обивали дверцы серебряными гвоздями. Коней почему-то не было. Наконец привели шестерку совершенно диких. Всадники плотно окружили коней, и странный поезд поскакал.

      – Куда мы? – спросил Шуйский у Вериги, но тот не знал.

      Удивили Василия Ивановича пестрота и малолюдство свиты.

      Выехали за Москву, за строящуюся стену. С прямоезжей дороги свернули в луга, мчались проселком, как угорелые, все скорей да скорей. Князь оглядывался, не понимая бешеной спешки. Бежали, что ли, от