Обречённый на любовь. Ислам Ибрагимович Ибрагимов

познав истинную любовь, тебя в последнюю очередь будет интересовать это… Ты даже не представляешь что это такое, любить так… Смотреть на нее так… Словно в последний раз смотришь, словно моргнешь и тьма сгустившись заберет тебя, и когда она смотрит на тебя осознавая это, смотрит такими же глазами, смотрит пока скатывается слеза с ее глаза, скатывается вся боль мира, вся сущность ее, пока через эту слезу стирается понятие о каком либо счастье, обо всем чем жила она то взгляд этот, он то и есть та любовь о которой я говорю.

      – Но ты говоришь совсем о другом, последний взгляд он, конечно, будет таким…

      – Да нет же послушай, суть не в том, что он последний, я говорю об этой самой любви, обо всех этих чувствах, теперь ты должен знать больше о людях, о том, что им приходятся носить в себе и закапывать в себя. Я не несчастен, правда, просто я хотел, чтобы ты ободрился и понял, что не все так плохо, как кажется. Ты ведь на художника учился?

      – Да, уже на третьем курсе.

      – Так вот, рисуй, живи этим, дыши прямо сейчас, вздохни этим осенним приятнейшим запахом листвы, а также коровьего помета… Ну вот видишь, улыбнулся наконец.

      – Но, как ты справляешься, как ты так спокойно об этом говоришь?

      – Мне уже не девятнадцать и не двадцать… Боюсь, что во мне уже нет тех чувств, которые бывают в этом возрасте, после всех тех лет, я смирился с этим так же, как смертник смиряется со своей казнью.

      – Ты кому нибуть рассказывал об этом? Я не знал ответить правдиво или солгать, хотя какой смысл врать, если это ничего не изменит.

      – Никому, до сегодняшнего дня.

      – Мне так жаль…

      Я встал, так как ноги мои затекли.

      – Послушай, я ведь сказал, что не все так плохо, пойдем захватим коров, спустим их а потом зайдешь к нам, чай выпьем, вон уже солнце село, за меня не переживай, я уже не молод, главное не думай, что все потеряно, все наладится просто всегда должны быть такие люди как я и не важно есть жена или нет, ведь если бы и была, то тогда я лишился чего либо другого, не менее дорогого мне, а спустя время когда я буду готов, то лишусь и того. Такова жизнь, она разносторонняя и в какую сторону ни глянешь, все словно так и должно было быть, и сколько раз не оглянешься назад, ничего не изменится, лишь поймешь, что так и надо было, так и должно случиться, иногда жизнь говорит с нами на своем языке, языке трудности – это своими словами но так сказал Бродский и так это работает, всегда. А теперь давай как в детстве поорем на коров? Вы когда нибуть орали на них когда поднимались за ними? Ахмад засмеялся немного покраснев.

      – Ну давай же, ты первый, не стесняйся, они-то уж точно не обидятся, кричи на них, давай, крикни будто разговариваешь с жизнью, словно ругаешь ее за такой сложный и тернистый путь. Вот так, а теперь громче!

      И мы орали на них, смеясь до слез и я совсем не знал слезы это счастья или же безмерного горя наполнявшего мое слабое сердце, но смех сменялся дикими криками а крики лишь разжигали наш смех, все в глазах расплывалось от слез накатывающих на