Утро очередного дня. Кристина Тарасова

быть, последствие шока от ранения. Видите, – указала она на мою ногу, – кровь идет, а боли она не чувствует, возможно…

      Я закатила глаза, стараясь не вслушиваться в ее речь. Конечно, она все тверно говорит, и пусть дети знают это, мало ли что может в жизни пригодится. Но быть, своего рода, скелетом, на котором все объясняют и показывают неприятно. Кстати, а куда девается ее красноречие, когда я что-то у нее спрашиваю?

      – А теперь, Брина, расскажи, что произошло, – обратилась она к девочке, которая первая меня обнаружила.

      Брина потупила взор, всхлипнула и невнятно забормотала.

      – Я… охотилась… я не хотела… было скучно… убежала.

      – Прекрати хныкать, – оборвала ее Титарини, – я не из интереса спрашиваю, а чтобы предотвратить последствия. Побег от учителя обсудим после.

      Девочка глубоко вздохнула. Смахнула с лица слезы (хотя, я не заметила ни капли) и абсолютно ровным голосом начала рассказ:

      – Я услышала хруст веток и шуршание, спряталась в кусты, чтобы не спугнуть. Думала, может живность, какая, осмотрелась, но никого не увидела. Она, видать, за деревом спряталась. А потом смотрю, что-то рыжее показалось, подумала белка. Ну, я и стрельнула, – она улыбнулась Титарини, – как вы учили! Натянула тетиву и отпустила.

      – Я что похожа на белку? – возмутилась я.

      Титарини нахмурилась, осмотрела меня и кивнула на мою обувь.

      – Ты нет, а они напоминают.

      Я посмотрела на свои сапожки. Не любила никогда коричневый цвет, взяла их только за неимением альтернативы. В следующий раз лучше босиком буду ходить. Хорошо хоть погода хорошая и я шорты надела, а не штаны – пришлось бы их выбрасывать.

      – Я не ранена, – повторила я.

      – У тебя просто…

      – Нога целая! – перебила я ее, – Сама посмотри.

      – Ну, где целая? – возмутилась Тита. – Ты в крови вся. Сейчас в дом тебя отнесем.

      – Да я…

      – Молчи, – шикнула она, – не мешай.

      Я фыркнула и, мысленно, махнула рукой. Хочется – несите, ни слова не скажу больше. И с места не сдвинусь, даже если меня соизволят выпустить из тумана. Интересно, как она меня тащить собралась.

      Представив, как меня несут маленькие девочки, я забыла про обиду и подала голос:

      – Я сама могу идти.

      – Без целителя ты не должна двигаться, – отвергла Тита мое предложение, – ты потеряла много крови.

      – Ни капли, – возразила я, – выпусти меня и сама увидишь.

      Проблема состояла в том, что в тумане нельзя было рассмотреть ничего. И зрелище было не для слабонервных. Смотрелось это так: окровавленная нога, по которой сочится нечто алое. Иллюзию движения создавал туман, которым я была окутана. Тита обозрела картинку и обратилась к девочкам.

      – На сегодня все, теперь отнесем ее к мисс Найрин.

      С этими словами она махнула рукой и пошла к дому. При ее взмахе с пальцев слетели искры, а туман зашевелился и поплыл за ней. Я все также не имела возможности пошевелиться и плыла, огибая деревья, заточенная в тумане.

      Дойдя до целительницы меня, наконец,