Какой ужас! Повесть. Василий Варга

сразу высвечиваться, кто она такая и чья она дочь. Тогда бы ее похитили сразу сотрудники ФБР, посадили на самолет и увезли в Штаты, а так, она, бедняжка, еще наверняка на территории Советского союза.

      – Никандр! тогда действуй! Перекрестись перед Феликсом Эдмундовичом и вперед, – посоветовала Валя мужу.

      – Я это и собираюсь делать, а ты находись у телефона и жди новостей.

      В телефонном аппарате что—то тренькнуло, хозяйка бросилась снимать трубку с криком: это она, Зоянька моя дорогая, но в телефоне больше не было гудка.

      – Телефон отключили, беда! Это провокация. Заговор! Ох ты, головушка моя бедная! Пиштолет при тебе? Сюда могут ворваться. Никандр, готовность номер один! Немедленно отправляйся к начальнику Шкирия, он все знает, а я закроюсь в ванной.

      – Мужайся, жена партизана! А, впрочем, ты в партизанах не была, ты на Кубани отсиживалась, оттого ты и дрожишь, как осиновый лист. Смотри, как партизан встречает опасность.

      Никандр Иванович вскочил, выхватил пистолет, поставил его на взвод и прикрывая грудь портфелем, в котором хранились два тома Маркса, левым боком протиснулся в дверь и наконец ступил на лестничную площадку. Он тут же осмелел, убедившись, что на лестничной площадке и на ступеньках никого нет, и выпрямился.

      – Куда прикажете ехать? – спросил водЖенель.

      – На работу! – буркнул Никандр.

      Не заходя к себе в кабинет, он направился к своему начальнику Шкирия на доклад.

      – Что ти, Никанодра, беспокоишьса? Никуда твой дэвочка не пропал. Он твой дэвочка либо с милым в постель наслаждаетса, милуетса так что и тибя позабыл на радост и мать забил на радост, либо, это худший слючай: ее похитили и потребуют выкуп. Ти сиди на телефон и жди. Поверь мне, звонок будэт и очэн скоро. Ми, под мудрый руководство Берия, поймаем и соблазнитэлей и похититэлей на твоя дочь, – сказал Шкирия.

      – У меня на квартире телефон обрезали. Только что. Это империалисты, мусаватисты и всякая другая контрреволюционная сволочь. Моя семья в осаде, – жаловался Никандр Иванович со слезами на глазах.

      Шкирия нажал на кнопку и тут же вошел майор.

      – Товариш Шкопоридзе, проверь, пачэму у товариш Сковородка на каторий можно рыба жарит, нэ работает тэлэфон? И нэмэдлэнно доложи.

      – Ремонт линии, товарищ генерал. Я в курсе. Телефон у подполковника Сковордкина уже работает, – отчеканил Шкопоридзе на чистом русском языке с едва заметным южным акцентом.

      – Ну, вот видиш, ми усо можэм, иди садис на тэлэфон, а ми организует группа захвата, – сказал генерал.

      Действительно телефон на квартире Сковордкина уже работал как часы. Около двенадцати дня раздался звонок. Никандр Иванович схватил трубку.

      – Мам, привет! Это я, твоя блудница Зоя. Я тут малость загуляла, прости меня. Вы с папочкой, наверное, волнуетесь, а я все время в полете, я лечу.

      – Не вешай трубку, – едва сдерживая дрожь в голосе, произнес отец. – Я сейчас позову маму, она в ванной.

      – Па—а…

      – Трубку на рычаг не ставить!