Леший. Леонид Кириллович Иванов

облакам и оттуда шмякнуть прямо на ветхую крышу. И от ветра ли, от предчувствия какой-то беды вдруг сделалось жутко.

      Парень сильнее закутался в кем-то давно принесённый сюда старый тулупчик, хотя и без того было жарко. Вдруг ветер изо всех сил рванул дверь, распахнул её, и она, жалобно скрипя ржавыми коваными навесами, стала раскачиваться из стороны в сторону, открывая черноту непроглядной темени. И вот из этой черноты шагнул через порог бородатый мужик, из-за низкого потолка согнулся в три погибели и глухим, но сильным голосом произнес:

      – Ну, здравствуй, Анемподист!

      Аник хоть и не был робким, вдруг забоялся.

      – Здрасьте…

      – Возьми мою дочку замуж. Согласишься – век благодарить будешь.

      – Дак я это… Рано ещё… Мне бы подумать… батьку с мамкой спросить…

      – Ну, думай, только недолго.

      Повернулся мужик и вышел в ночь. Дверь за ним громко захлопнулась, и ветер стих.

      Аник лежал на лавке, вспоминал происшедшее и никак не мог сообразить, заходил ли кто в избушку на самом деле или это короткий тревожный сон принёс ему такое видение. Было непонятно и страшновато. Понимая, что больше не заснуть, парень встал и отправился домой по едва заметной тропинке.

      Об этом своём сне-привидении ни отцу, ни матери, а тем более деревенским, чтобы не засмеяли, не рассказывал, но и не забывал, всё пытаясь понять, на самом ли деле лесной пришелец сватал за него свою загадочную дочь.

      Каждый день потом он вспоминал ту ночь, незнакомого бородатого мужика, его предложение жениться и свою просьбу подумать.

      Но думать было некогда. В октябре Анемподиста взяли в армию.

      Глава 5. Знакомство

      Странное дело, но почему-то даже в армии, хоть и не оказалось в полку ни одного земляка, кто бы знал это прозвище, оно почему-то появилось снова. Скорее всего, из-за удивительной выносливости парня, который легко преодолевал изматывающие кроссы, чувствовал себя в незнакомом лесу, как дома, и всегда находил нужное направление.

      Война застала Анемподиста на Урале, откуда их часть спешно бросили в Новгородскую область. Очень многие тогда и полегли в тамошних болотах под шквальным огнём фашистов, а Леший отделался одной-единственной царапиной на щеке. Да и то о еловый сук, когда тащил на себе раненого командира роты.

      Когда Красная Армия пошла в наступление, Леший попал в разведку. Уж сколько раз он ходил по ту сторону, точно не знают даже документы. Скольких боевых товарищей потерял, только сам помнит. И ведь за всю войну ни одна пуля его не коснулась! Прямо заговорённым оказался Леший.

      Домой вернулся весь в орденах да медалях. Отец его не дождался. Хоть и был семижильный, один вместо коня в плуг по весне впрягался, а вот ведь надорвался, стал быстро хиреть, сохнуть, и когда Анемподист перед очередной атакой окапывался уже под Прагой, тихой ночью покинул этот мир. В те поры занемогла и Настёна, но виду не показывала и работала наравне со всеми.

      Дом родительский за годы отсутствия