Осколки неба. Анна Шнайдер

вчерашние блины. Солнце действительно заглядывало в окно, пробиваясь сквозь не голубые, а персиковые шторы, а любовь…

      Разве цветы любят человека, который их растоптал?

      – Лиза, вставай, – раздался от двери голос Володи. – Пора.

      Он прошёл в комнату, встал возле комода – и Лиза, приподнявшись, заметила, что он забирает оттуда свой телефон. Вспомнила вчерашнюю музыку – значит, вот откуда она играла.

      – Разрядился, – пробурчал Володя, – ладно, сейчас исправим. Сегодня, когда буду ставить тебе музыку, заодно зарядку принесу.

      – Не нужно, – Лизе стало неловко. – Я и так усну.

      – Возможно. Но лучше всё-таки перестраховаться.

      Когда Володя вышел, Лиза поднялась и, надев халат, отправилась в ванную. Возле двери остановилась, заглядывая на кухню – Володя как раз нёс к столу тарелку с блинчиками, – и заметила, что он, в отличие от вчерашнего утра, одет в футболку и штаны. Как ночью, когда он приходил к ней.

      Лиза почему-то сразу поняла – это из-за её страха. На улице тридцать с лишним в тени, и даже по утрам жара такая, что одежда кажется лишней. Получается, она его стесняет…

      Лизе стало стыдно. В конце концов, она чужой человек, живёт тут бесплатно, ещё и мешается. Что же Маша сказала брату, из-за чего он на такой кошмар согласился? Неужели рассказала?..

      Лиза, покраснев, зашла в ванную. Сердце колотилось, как шальное, и щёки горели. Стало ещё стыднее. Умом она понимала, что ни в чём не виновата, но ум с сердцем у неё сейчас были совершенно не в ладах.

      Ей ужасно не хотелось, чтобы Володя – хороший, добрый, великодушный Володя! – знал об этом кошмаре. Когда Лиза думала о случившемся, она испытывала такое омерзение, её так тошнило, и казалось – Володя должен чувствовать то же самое. Конечно, он понимает, что она не виновата. Но она наверняка ему неприятна, как и самой себе.

      Лиза совсем расстроилась. Стояла под душем, намыливала голову, всхлипывая и мечтая утопиться. Эмоции хлестали из неё, как вода из душа на кожу, но в отличие от воды, выключить их, повернув кран, было невозможно. И Лиза не представляла, как остановить это.

      А потом она подумала…

      Господи, Володя, такой замечательный, такой добрый – а она сейчас выйдет из ванной с красными глазами и носом и испортит ему утро. И так уже… столько неудобств… ещё и эти бесконечные слёзы, истерики! Нельзя же так!

      Эта мысль сработала, словно кран, с помощью которого Лиза перекрыла воду. Она заперла свои эмоции, домыла голову, ополоснула лицо и особенно глаза ледяной водой – и вышла из ванной.

      Володя уже позавтракал, и вообще стоял рядом с входной дверью полностью одетый. Закинул в сумку через плечо мобильный телефон и обратился к Лизе:

      – Я сегодня… – Он запнулся, изучая её лицо. Нахмурился, вздохнул. А потом вдруг предложил: – Давай вечером в кино сходим?

      – В… кино? – Лиза совершенно растерялась от такого предложения.

      – Да, в кино, – голос Володи затвердел, и в выражении лица появилось что-то решительное. – Там сейчас идёт что-то хорошее, я точно помню, коллеги