Катерина. Джеймс Фрей

ноги, легкий северный акцент, черепа на платье, мои пальцы у нее во рту, то, что она знает «Мизантроп», что моя книга ей не нравится, зато нравится мысль, что этот мир надо зажечь, что у меня все еще стояк. Что-то в ней. Как ощущалась ее кожа, когда она коснулась моей руки. Что-то в ней. Ее густые пышные тяжелые рыжие волосы. Что-то в ней. Шампунь, которым она пользуется, или мыло, феромоны, не знаю, что именно, но что-то. Мое сердце колотится, нервы звенят, голова кружится, я под кайфом. Хочу целовать ее, смаковать ее губы, посасывать ее язык. Хочу просунуть руки между ее ног, подхватить ее зад. Целовать ее шею, грудь, чувствовать, как твердеют ее соски в моих зубах. Хочу лизать ее задницу и киску, ее клитор, двигаться в ней, замирать в ней, глубоко резко влажно, глаза в глаза, руки, кончики наших пальцев.

      Хочу услышать, как она стонет.

      Мы смотрим друг другу в глаза: мои бледно-зеленые, ее – светло-карие, оттенка какао. Она наклоняется вперед и тихо, медленно дует мне на щеку, у нее сладкое дыхание я закрываю глаза она дует на мою щеку сладким дыханием от него тепло. А когда перестает, я открываю глаза, она улыбается.

      Мне пора.

      Куда?

      Есть кое-какие дела.

      Какие?

      Кое-какие.

      Я смеюсь.

      Как тебя зовут?

      Когда увидимся в следующий раз, скажу.

      И когда это будет?

      Не знаю.

      А номер у тебя есть?

      Предоставим это решать богам.

      Смеюсь.

      Богам?

      Я же с севера, мы все еще верующие.

      Она встает.

      Пока.

      Я киваю, улыбаюсь.

      Пока.

      Она поворачивается и уходит, и хотя я смотрю ей вслед и хочу пойти за ней куда угодно, куда идет она, я не иду. Перевожу взгляд на блокнот, черные буквы на коричневой бумаге. Потом на «Врата ада», на похоть, боль, экстаз и ужас, возвышающиеся надо мной неподвижно и вечно. И еще выше, на голубизну неба, бесконечного и прекрасного.

      Я все еще чувствую ее запах, чувствую ее дыхание на щеке, сладкое и теплое.

      Мой член все еще стоит.

      Пока.

⁂

      Мой новый лучший кореш – мусорщик Филипп. Он из крутой французской семьи, у которой свои отели и виноградники, но решил провести срок обязательной воинской службы в мусоровозе вместо того, чтобы бегать по лесам, прикидываясь солдатом. Мы познакомились через американку, с которой он встречался, а я сбывал с ее помощью кокаин еще в Америке. Она приехала сюда работать в огромном международном агентстве недвижимости отца, услышала, что я в Париже, разыскала меня, и мы с ней и Филиппом встретились у проспекта Георга V в пафосном баре, битком набитом молодыми французскими профи. В конце концов мы перебрались в Polly Maggoo

      Сноски

      1

      Пер.