Эль-Сид, или Рыцарь без короля. Артуро Перес-Реверте

остальные, остановила его на Руе Диасе:

      – Король убьет нас, сеньор.

      Так сказала она тогда. Голос ее тонко позванивал хрупким стеклом. А вокруг установилось молчание, вязкое и густое, как масло.

      – Умоляю вас… Идите своей дорогой, и Господь вам воздаст.

      Такая простодушная беспомощность звучала в детском голосе, что все эти корявые, огрубевшие, покрытые рубцами вояки, грабители, насильники и убийцы по призванию и роду занятий стали неловко переглядываться.

      – Пожалейте нас, сеньор.

      С высоты седла Руй Диас молча глядел на девочку, а меж тем чувствовал, что как-то странно саднит в груди, пощипывает в горле. Ему вспомнились собственные дочери. На своих воинов он не смотрел, но знал – все зависит от него. Одно его слово – и от дома останется лишь зола.

      Но хрипловато и сухо он произнес не одно слово, а два:

      – По коням.

      И девяносто семь воинов, покорные его воле, без возражений и даже не скривившись, вскочили в седла и медленно двинулись своей дорогой.

      III

      Они скакали на восток, и рассвет нового дня застал их в пути. По мере того как все выше поднималось солнце, узкая полоска дымки, видневшаяся вдали на горизонте, становилась сперва розоватой, потом янтарной, а потом превратилась в линию бурых гор. А спустя еще немного времени – все осветилось неистовым сиянием.

      – Кажется, это Корвера и есть, – сказал Минайя.

      – Кликни-ка Рыжего ко мне.

      Монашек, понукая своего мула, вскоре подъехал в голову колонны. Капюшон сутаны был поднят, чтобы не напекло голову. От размашистой рыси бились о круп притороченные к седлу арбалет и стрелы. Руй Диас оглядел оружие – изрядного качества, сделано из кости и тиса, мавры ценят такие арбалеты и называют их «гаус ифраньи», то есть «северный лук, оружие франков».

      – Где научился владеть им, братец?

      Монашек покраснел. Крупные капли пота чередовались на лбу с веснушками.

      – Отец в детстве брал меня на охоту.

      – В здешних местах?

      – Да. Мы переехали из Галисии, когда я еще был грудным.

      – Колонисты?

      В улыбке, тронувшей губы монашка, горечи было столько же, сколько дерзости.

      – Телега с хромоногим быком, муж, жена да четверо ребятишек… Нищета. Либо переселяйся, либо влачи жалкое существование. Отец выбрал себе кусок свободной земли у реки.

      – Тяжкая жизнь, – заметил Минайя.

      – Как у всех в здешних местах. Однако тот кусок был неплох.

      – «Был»?

      – Да. Девять лет назад, летом, мавры увели мать и сестру. Мать была беременна… С тех пор я ничего о них не знаю.

      Минайя, заинтересовавшись, повернулся в седле:

      – А мужчины?

      – Отец и брат – старший – погибли, когда дом защищали.

      – Вот оно как… Сочувствую тебе.

      – Граница есть граница… В тот раз затронуло нашу семью. – Монах, принимая неизбежное, пожал плечами. – Христиане, налетая на земли мавров, творят то же самое…