Эль-Сид, или Рыцарь без короля. Артуро Перес-Реверте

давал мало света, так что не разглядеть было.

      – Как будто – маленькие щиты, копья, один лук, – добавил Муньо Гарсия.

      – Налегке отправились, – завершил Барбуэс. – Как мы и думали.

      Руй Диас продолжал размышлять:

      – Сколько у нас займет путь туда?

      – Всей дружиной?

      – Нет, небольшим отрядиком и тоже налегке, чтобы поскорее вышло.

      Лазутчики на мгновение задумались.

      – Ко вторым петухам смогли бы успеть. Да и луна к этому времени будет уже низко.

      – Ладно… Стало быть, мы успеем ударить на них до рассвета.

      Руй Диас огляделся по сторонам. Черные фигуры сбились в кучу и слушали молча. Ему показалось, что он узнает среди них Педро Бермудеса и Диего Ордоньеса.

      – Минайя.

      – Я.

      – Отряди восьмерых… Самых молодых и проворных. Пусть оставят товарищам щиты, кольчуги и прочее тяжелое вооружение. И пусть обвернут тряпьем копыта лошадям. Все должно быть бесшумно.

      – Сделаем.

      – А остальным – в полном вооружении следовать за нами на заре.

      В молчании Минайи чувствовалось, что он сомневается. Ибо опытен.

      – Ты тоже пойдешь, Руй?

      – Да. С этими восьмерыми, двумя лазутчиками, монахом и Диего Ордоньесом.

      – Итого – тринадцать. Несчастливое число.

      – Мне нравится дразнить Сатану.

      Послышались смешки. Именно такой дерзости все и ждали от него. Дерзости, гордыни и вызова. Именно из такого сплава и выковываются легенды.

      – Думаешь, этого хватит? – настаивал Минайя.

      – Хватит.

      Не задавая вопросов, кучка рассеялась. Руй Диас прошел к своему ложу, нащупал в темноте и отложил в сторону тяжелое вооружение, взял седло и попону и направился к коню. Конь – это жизнь всадника, и потому Руй Диас всегда заседлывал своего скакуна самолично, не доверяя это никому. Да, впрочем, в поход он и не брал с собой слуг. И никогда – с тех пор, как начал воевать, – не приказывал никому делать ничего такого, что было не по силам ему самому. Он сам установил для себя такие правила. Спал там же, где все, ел то же, что они, носил те же тяжелые латы. И, сражаясь наравне со всеми, всегда лез в самую гущу схватки, выручал в минуту опасности своих воинов, а те – его. Это было для Руя Диаса делом чести. Он никогда не бросал своих людей, никогда не оставлял их – пока живы – среди врагов. И потому воины его дружины верили ему так безоговорочно, что без колебаний пошли бы за ним в самый ад.

      Затянув подпругу и взнуздав коня, Руй Диас, как всегда, проверил, висит ли на шее под рубахой распятие, и привычным движением поднес его к губам. Потом подвесил меч на луку седла, похлопал коня по теплой шее, огляделся. По всей дубовой роще сновали темные тени поднявшихся воинов, лязгало оружие, всхрапывали кони, звучали приглушенные голоса. Приказы были не нужны – каждый знал, что ему делать. Спокойное мужество этих людей проистекало от их простого душевного устройства: все покорно полагались на волю случая и были готовы к превратностям