Смерть в прямом эфире. Николай Леонов

Гурова трогать нельзя. Кого угодно можно, а Гурова нельзя. Министра, банкира, председателя крупной компании, если сумеешь, убей – и без последствий. По каждому случаю придумают десяток версий. А у Гурова только одна: сыщик шел по следу и допек, к самому горлу подобрался.

      – Вы чего молчите? – спросил чиновник.

      – Перечисляю причины, по которым нельзя ликвидировать Гурова, – равнодушно ответил Грек.

      – И много насчитали?

      – Порядочно.

      – Поделитесь?

      Грек осмотрел чиновника с ног до головы, будто оплевал, и вновь уставился на носки своих ботинок.

      – А если Валентин Николаевич поинтересуется, что делается…

      – У вас не поинтересуется, – неожиданно перебил Грек.

      Встал, молча вышел из кабинета, зашел в отведенную для него комнатушку, упал на стул, подвинул аппарат, набрал номер. Когда ответили, сказал:

      – Здравствуй. Слушай, убери ты меня отсюда, сил больше нет.

      – Да успокойся, его уже сняли, – ответил абонент. – А чего это ты вчера наворочал?

      – Я лично ликер пил и в преферанс играл, – сказал Грек. – А если кто чего не так сделал, так всего не предусмотришь.

      – Дружище, ты срываться стал.

      – Естественно, я же в психбольнице работаю. А что прикажешь с больным делать? Он вчера чуть не к главврачу отправился права качать, – Грек говорил спокойнее, даже улыбнулся.

      – Ну, примени к нему терапию. Тот же аспирин еще никому не повредил.

      – Хорошо. Но моего точно?..

      – Точнее некуда. А ты держись. Сам знаешь, медицина штука хитрая. Неисчислимое количество жизненно важных органов у человека. Но если у него пульса нет, то это не человек, а труп. У тебя простая задача – держать руку на пульсе.

      Комплекс неполноценности у него появился в момент понимания, что означает его имя. А звали его просто и по-русски – Сидор, а полностью – Сидор Иванович Авилов. Ну ничего особенного, и пока в детстве его кликали Сида, Сеня или Саня, он и внимания не обращал, но когда в первом классе его прилюдно назвали полным именем и по классу прошел смешок, он сжался и вернулся домой зареванный.

      – Маманя, что же вы мне и имя приличное сотворить не могли? Хорошо, училка у меня душевная, поняла, что мне не по нраву, и зовет Саней. Так ее уж поправляют, мол, ошиблись, Нина Александровна, его Сидором зовут. Ну, она тетка правильная, хоть и прихрамывает, да с характером, хлопнула ладонью по столу и говорит:

      – Анатолий, как у тебя усы появятся, ты меня поправляй, а пока иди к доске.

      Отбила его классная, мальчишки забыли про «Сидора», звали нормально – Саней. Он проникся к ней детской любовью, которую сохранил до окончания школы. Но в классе седьмом-восьмом, когда начали поглядывать на девчонок, писать записочки и обжиматься по углам, когда ребята стали определяться, кто в отличники, кто в спорт, а другой в школе решил устанавливать зону, оброки, налоги или просто дать однокласснику в глаз, парень промолчит, так как «спина» у драчуна здоровая,