Смерть в прямом эфире. Николай Леонов

ты был один, – продолжил Кулагин.

      Гуров кивнул, взглянул на Крячко многозначительно.

      – Жду, – Кулагин положил трубку.

      Некоторое время Гуров молчал, прикидывая, что может означать звонок Павла. Вице-премьер не мог обратиться в контрразведку, здесь что-то не так. А как? И что можно сказать ребятам?

      – Они вышли на нашего Авилова, – сказал Гуров. – Зачем людям лишняя головная боль? Паша считает, что я могу находиться под наружкой.

      Он еще подумал.

      – Выходим сейчас, покатаемся по городу, я на заднем сиденье у Станислава. Вы, хлопцы, – Гуров кивнул Котову и Нестеренко, – прикрываете. Прокуратура, сидя в своем кабинете, руководит. На Калининском ребята нас обгоняют. Котов высаживается, я выхожу чуть дальше и направляюсь обратно к метро. Гриша смотрит – если видит наблюдение, уходить и играть не будем, я просто возвращаюсь в машину к Станиславу, он отвозит меня домой, вы работаете, дел вам хватает.

      – А Кулагин? – спросил Нестеренко.

      – Ждет три минуты и уходит, завтра придумаем что-нибудь поинтереснее.

      Кафе было маленькое, уютное, домашнее, расположенное на узеньких переплетающихся переулочках Старого Арбата, сохранившихся в Москве каким-то чудом.

      Посетители здесь случались тоже свои, арбатские, конечно же, немолодые и небогатые. Цены держались божеские, однако кафе «У Маши» выстояло, чем вся округа гордилась. Если местному жителю представлялся выбор: обедать в настоящем ресторане с зорким швейцаром, полированной мебелью, сверкающей посудой и длинным меню или откушать «У Маши», то человек вел гостя сюда, удивляя своей неприхотливостью. За счет своих посетителей кафешка и держалась.

      Кулагин и Гуров не являлись завсегдатаями, но трижды обедали, и сегодня их узнали.

      Хозяйка, Мария Петровна, женщина неопределенных лет, низко поклонилась:

      – Здравствуйте, спасибо, что зашли, – забрала у мужчин плащи и шляпы и проводила к одному из четырех столиков.

      – Мария Петровна, можете не торопиться, – сказал Гуров, глядя на молодую парочку, судя по скромной одежде, студентов. Посмотрел сыщик и в окно, за которым прохромала неброская фигура Гриши Котова.

      – Лев Иванович, а ты не обижаешься, что я на «ты» перешел? – спросил Кулагин. – Около двадцати лет на «вы» обращался и тут разом, без приглашения.

      – Генералу не положено к человеку званием ниже на «вы» обращаться, – ответил Гуров, раздумывая, по какому вопросу пригласила контрразведка. Да еще предупредила, чтобы проверился и сопровождение привел. – Ты, Паша, – продолжал Гуров, – человек мозговитый. Я рад тебя видеть, запоздало поздравляю с повышением. Много шпионов разоблачил?

      Павел смутился, ответил нерешительно:

      – Кое-что имеем, но мы теперь все больше по вашей линии. Прости за вопрос, вы сейчас делом на телевидении занимаетесь?

      – Стараемся. Скажи, Паша, если на телевидении убивают диктора, преступление уголовное или политическое? – Гуров прищурил голубые глаза. – Не