Работа горя. Вера Полозкова

были близки

      так, что и свет мерк.

      сразу в конце тоски —

      поезд наверх.

2 января 2014

      «вскинуться на конечном контроле…»

      вскинуться на конечном контроле,

                                  в безлюдном солнечном терминале

      господи, какую мы чушь пороли,

                         как чужую про нас прилежно запоминали

      как простые ответы из нас вытягивались клещами

      сколько чистого света слабые хрусталики не вмещали

      что за имена у нас бились в височной доле,

                                 почему мы их вслух не произносили

      сколько мы изучили боли, так ничего не узнав о силе

      маялись, потели, пеклись о доме и капитале,

      пока были при теле, рожали бы и ваяли, но мы роптали,

      пересчитывали потери под нарастающий жадный рокот,

      ничьей помощи не хотели, не позволяли больного трогать

      подрывались в запале производить килотонны пыли

      шибко много мы понимали, покуда нас не развоплотили

      так послушай меня, пока не объявлен вылет,

      пока дух из меня, как стакан кипятка, не вылит,

      но пейзаж подтаивает, как дым, не рождает эха

      для меня ничто не было святым, кроме твоего смеха

      он вскипал, что-то горькое обнажив, на секунду, малость

      я был только тогда и жив, когда ты смеялась

21 марта 2014

      что рассказал шанкар своему другу раджу, когда вернулся домой

      иннокентию всеволодовичу

      когда я прилетел, раджу, я решил: эти люди живут как боги

      сказочные пустые аэропорты, невиданные дороги

      целое стекло в окне и фаянсовый унитаз даже

                                              в самой простой квартире

      счастливы живущие здесь, сказал,

                                              как немногие в этом мире

      парки их необъятны, раджу, дома у них монолитны

      но никто из их обитателей не поёт по утрам ни мантры,

      ни киртана, ни молитвы

      вроде бы никто из них не лентяй,

                                      ни один из них не бездельник —

      но они ничего не делают, кроме денег:

      кроме денег и денег, раджу, как будто они едят их:

      только пачки купюр рекламируют на плакатах

      представляешь, раджу, никакой нищеты,

                                         но вот если большая трасса —

      то во всю длину вдоль неё щиты,

                на которых деньги и даже – груды сырого мяса

      кроме денег, раджу, как будто чтобы надеть их:

      нанимают чужих людей, чтоб заботились об их детях

      кроме денег, раджу,

              но как попадётся навстречу нищий или калека —

      так глядят, будто он недостоин имени человека

      кроме денег, но не для того, раджу,

                                            чтоб жене купить на базаре

      дорогих украшений или расшитых сари

      а пойти и сдать в банк, и соседям служить примером —

      и ходить только в сером,