Двадцать тысяч лье под водой. Жюль Верн

я все-таки надеюсь, что вам не чужды человеческие чувства. Мы потерпели кораблекрушение, и вы великодушно приняли нас на свое судно, – мы будем это помнить. Что касается меня, я, разумеется, не отрицаю, что, поглощай наука в человеке потребность свободы, встреча с вами вознаградила бы меня с лихвой за все перенесенные страдания.

      Я думал, что капитан протянет мне руку, чтобы скрепить наш договор. Но капитан руки мне не протянул, и я мысленно пожалел его.

      – Последний вопрос, – сказал я, видя, что наш таинственный хозяин хочет удалиться.

      – Слушаю вас, профессор.

      – Как мы должны вас называть?

      – Я для вас капитан Немо[9], а вы и ваши товарищи для меня – пассажиры «Наутилуса».

      Капитан Немо позвал слугу и отдал ему какое-то приказание на непонятном языке. Затем он обратился к Неду Ленду и Консейлю.

      – Завтрак вас ждет в вашей каюте, – сказал он им. – Потрудитесь следовать за этим человеком.

      – Завтрак! – проговорил Нед Ленд. – Пора! А если будет обед, так и непослушания не будет!

      Консейль и Нед Ленд вышли наконец из темницы, где мы просидели больше тридцати часов.

      – Наш завтрак тоже готов, господин Аронакс, – сказал мне капитан Немо. – Не угодно ли вам пожаловать за мной?

      – К вашим услугам, капитан, – отвечал я.

      Я пошел следом за капитаном. Сразу за дверью нашей тюрьмы начинался узкий коридор, освещенный электрическим светом. Мы прошли по этому коридору шагов тридцать, и перед нами отворилась другая дверь.

      Мы вошли в столовую, отделанную и меблированную в строгом вкусе. Два высоких буфета, инкрустированные черным деревом, стояли у стен, на полках сверкал дорогой фаянс, фарфор и хрусталь. Серебряная посуда блестела в лучах света, падавшего с потолка. Потолок был разрисован изящнейшими рисунками, что смягчало яркое освещение.

      Посередине столовой залы стоял богато сервированный стол.

      Капитан Немо жестом указал мне мое место.

      – Садитесь, профессор, – сказал он, – и принимайтесь за еду, как человек, который очень долго постился и умирает с голоду.

      Завтрак состоял из многих блюд, отлично приготовленных. Одни из них были из рыбы, но другие решительно ставили меня в тупик: я никак не мог решить, хоть приблизительно, из чего они приготовлены. Вкус у них был отличный, но какой-то необыкновенный, довольно странный, к которому, впрочем, я скоро привык. Эти различные кушанья содержали в себе, как мне показалось, много фосфора, и я вывел заключение, что они, вероятно, имеют морское происхождение или относятся к морской растительности.

      Капитан Немо посматривал на меня. Я ничего у него не спрашивал, но он сам угадал мои мысли и ответил мне на вопросы, которые я не решался ему задать, боясь показаться навязчивым.

      – Большая часть этих блюд вам неизвестна, – сказал он, – но вы можете их кушать без всякого опасения. Эти кушанья здоровые и питательные. Я уже очень давно отказался от мяса, и здоровье мое ничуть от этого не пострадало.

9

Nemo (лат.) – никто.