Отрок московский. Владислав Русанов

беда-то какая… Что же ты натворил, лиходей? А ну, Данька! Бегом за стражей!

      Вихрастый мальчишка метнулся, снова превращаясь для взора Никиты в смазанную тень, и исчез.

      – А ты только дернись, головник! – пообещал корчмарь. – Враз по черепу огребешь! – Он многозначительно потряс тяжелым колуном.

      «С кем это он говорит?» – Никита, с трудом ворочая затекшей шеей, огляделся. Кроме него, на полу лежал еще один человек. На спине, устремив седую бороду к грязному потолку. Что-то в его облике показалось смутно знакомым…

      Мал?

      Никита, забыв о тяжести и боли, рывком сел.

      – Не балуй! – грозно прибавил Молчан, отшатываясь и занося топор.

      Не взглянув даже на хозяина постоялого двора, Никита пополз к смолянину.

      «Как же так, старый… Кто же тебя? За что?»

      – Кому ж, окромя тебя? – визгливо выкрикнул витебчанин. Очевидно, последние слова парень произнес вслух. – У-у-у, головник! Креста на тебе нет!

      Нательная рубаха Мала – старенькая и поношенная – пропиталась кровью на груди. Сразу и не разберешь, куда ударили и чем…

      – Вон ножичек лежит, лиходей приблудный… – словно подсказал Молчан.

      Несколько мгновений Никита осматривал тело, пока не обнаружил распаханное горло. Сила удара была такова, что лезвие рассекло гортань и мышцы до кости. После такого никто не выживет.

      – Ишь ты, ползает… Вроде бы ни при чем! – бубнил в стороне витебчанин. – Ножик бросил. Думал, не дознаемся… Да ты на руки свои посмотри, головник…

      – Где Улан? – сипло проговорил Никита.

      – Кто?

      – Улан-мэрген…

      – Морда татарская, что ли? – почему-то обрадовался Молчан. – Спит! В дымину пьяный… Что за люди! А еще прикидывались…

      «Кем я прикидывался?»

      – С именитым гостем приехали! За одним столом с ним сидели!

      «Заткнулся бы ты, а? Голова раскалывается…»

      Никита угрюмо посмотрел на корчмаря. Тот зябко поежился и отшагнул за порог. Открыл рот, собираясь выдать новое обвинение, но замолк и сник.

      Парень глубоко вздохнул, стараясь унять колотящееся сердце. Мысли отчаянно сопротивлялись, не желая собираться вместе, словно непослушные овцы на лугу – без хорошей собаки и не сгонишь в кучу. Да, они приехали вчера затемно. Венгерский купец Андраш Чак угощал вином, вел непонятные разговоры – приглашал путешествовать вместе, кажется, заигрывал с Василисой. Да! А где смолянка? Ведь это, кажется, не та горница, где Никита засыпал, а их…

      Ученик Горазда огляделся, преодолевая головокружение, – хорошо, что дальше пола не упадешь, а то, попытавшись встать, точно не удержался бы на ногах.

      Василисы нигде не было. Но вроде бы в углу лежат два торока с ее дорожным скарбом. А может быть, показалось, и это просто-напросто густая тень, очертаниями похожая на мешок.

      А что же случилось после того, как они отправились спать?

      Память будто бы отшибло.

      Неужели от вина? Или им что-то подмешали? Сонное зелье какое-то или дурман…

      Да нет… Андраш пил из того же кувшина.