Когда пересекаются орбиты. Нила Кинд

это мой «бизнес» – решать всякие проблемы: устранять чьих-то конкурентов, находить уклоняющихся от уплаты должников, иногда и мелочёвка, типа этой – разыскивать и возвращать сбежавших шлюшек. У меня дар преследователя, в прошлой жизни наверняка был охотничьим псом. Официальное прикрытие – лицензия на частную детективную деятельность (в своё время закончил юрфак, разумеется, заочно, так сказать, не отрываясь от дел), соответственно – имел разрешение на ношение оружия, хотя «официальным» стволом ни разу не приходилось пользоваться.

      Я должен был сразу вернуть девчонку. Но я знал, что там её всё равно «накажут» за бегство – для острастки остальных. Видимо, именно это и подвигло меня нарушить правила и сначала самому отыметь её, я это заслужил, полдня за ней гонялся. Шустрая оказалась. Насмотрелась киношек, кинулась в людные торговые центры, при этом не сделала самого элементарного – не обратилась за помощью ни к ментам, ни просто к кому-то из прохожих. В итоге – оказалась в моих руках. Сунул её в машину, отвёз к себе. Такое случилось впервые, кроме меня, в квартире никто и никогда не бывал, это было моё убежище, даже не знаю, что меня заставило пойти на очередное «нарушение», отыметь девку я ведь мог в любом другом месте. Судьба, наверное, сразу принялась нас вместе связывать…

      – Раздевайся, – бросил я ей, скидывая с себя джинсы и боксёрки, ствол уже только от одного предвкушения скорого траха встал так, что его можно было использовать вместо вешалки. Я обожаю секс. В отсутствие других «вредных привычек» он единственный спасает меня от перенапряга на «работе».

      Девчонка отступила в самый угол спальни, присела на корточки, обхватив себя руками, как, блин, Алёнушка на картине, знакомой с детства.

      – Раздевайся, дура, мне некогда, – приказал я ещё раз, торопливо стаскивая через голову рубашку, не в силах терпеть и тратить время на расстёгивание пуговиц. Рубашки навыпуск летом – это мой неизменно-вынужденный стиль, под ними удобнее всего прятать заткнутый за пояс джинсов ствол, уже самый настоящий, когда его нужно иметь поближе.

      Она не пошевелилась. Ужас в её глазах ещё больше меня завёл. Подошёл к ней. Налитой кровью головкой члена повозил по её лицу, она зажмурилась. Желание зашкаливало и мешало её разглядывать, видел только, что симпатичная, но это я понял, ещё когда отлавливал её, да других для такого дела не берут, и мне было абсолютно пофиг, сейчас я думал лишь о том, чтобы скорее дать работу измаявшемуся стволу. А шлюшки все поначалу симпатичные, потом жизнь это быстро исправляет. Потому и нужен поток, новые партии тех, кто ничем иным зарабатывать не умеет.

      – Хочешь начать с отсоса, давай начнём с отсоса, – хмыкнул я. – Вставай на колени, шлюшка.

      Она вместо этого подняла лицо, стараясь не смотреть на набухший член перед ней, взглянула в мои глаза с такой ненавистью и упрямством, что я удивился.

      – Ты что? Ты понимаешь, что с тобой будет, если не будешь слушаться? Тебе устроят показательную карусель и выбросят как сломанную игрушку. Знаешь, что такое «карусель»? Это когда все имеют тебя по кругу без остановки. Здесь же только я. Будешь послушной, замолвлю за тебя словечко.

      Она продолжала молча сверкать глазищами.

      – Открывай рот, – разозлился я.

      Крепко взял её рукой за подбородок, сдавил щёки, её губы невольно приоткрылись, приняв форму как у рыбки, ткнул членом в этот розовый бант. Она опять зажмурилась, из-под длинных ресниц потекли слёзы. Меня же всего аж трясло от желания скорее потрахаться. Схватив её за предплечья, рванул вверх. Я парень сильный, тренированный, с бицепсами-трицепсами, куда против меня этой девчонке. Швырнул её на кровать, придавил голым телом, одной рукой завёл ей руки за голову, другой стал стаскивать с неё трусы. Трусики… Нежные, девичьи, хлопково-кружевные… Но меня их вид не насторожил, приютское детство, взросление в уличных бандах, затем грязный бизнес и общение с девицами, жаждущими продать себя за деньги, давно стёрли иллюзии о возможном существовании чистоты в этом ублюдочном мире. Она молча сопротивлялась, сжимала бёдра, дёргала ногами – всё это лишь больше возбуждало меня. Почему-то не кричала. Ведь могла орать, ругаться, визжать. Нет, всё молча. Стащил, задрал ей юбчонку, ногами раздвинул бёдра, глядя в её полыхающие ненавистью глаза, натянул опытным движением презерватив, ткнулся изнывающей от жажды траха головкой в её щель, но девчонка была так напряжена, что член упёрся словно в каменную стену. Протиснулся туда пальцем – блин, всё горячее и сухое. Обычно на меня тёлки сразу текут, становятся мокрыми и податливыми, скользить по таким дыркам – одно удовольствие. А тут что?! Взял одну её руку, сунул её пальцы себе в рот, смачно облизал, вытащив, направил её руку вниз, прижал пальцы к клитору.

      – Давай, детка, смачивай себя, пускай меня скорее, а то я тебя своей дубиной отхлещу по заднице.

      Стал двигать её рукой, имитируя мастурбацию, но она ничуть не увлажнилась, как будто никогда не развлекала себя подобным образом.

      – Ну же, давай, помогай себе, а то ведь возьму тебя насухую, а это больно, я знаю, будешь орать благим матом. Сейчас, пока я добрый, у тебя есть возможность получить удовольствие.

      Девка продолжала упорно молчать и испепелять