Тайна замка Вержи. Елена Михалкова

как-то раз попытался завалить ее на сеновале… Ничего дурного – просто хотел малость потискать. Так девчонка чуть не отхватила ему нос и на руках оставила следы острых клыков. Искусала беднягу не хуже крысы.

      – Я чуток подразнил одноглазую, – признался Матье. – Не удержался напоследок.

      Николь в ужасе прижала к губам испачканную в земле руку.

      – Что ты ей сказал?

      – Про нас – ни словечка. Только спросил, откуда узнали про ведьму, если все жители Левен сгинули, как один.

      – Ты дурень, Матье! Зачем дергать неприятности за подол? К тому же мы с тобой видели белые камни своими глазами. И кое-что еще, кроме камней и могил…

      Оба вздрогнули и дружно перекрестились. Матье беспокойно огляделся и попросил:

      – Давай не будем об этом.

      Они помолчали.

      Николь спрятала заветный мешочек и поднялась.

      – Знаешь, может, то, что болтают про Левен, и в самом деле выдумки, – медленно проговорила она, – но про ведьму – правда.

      И добавила, понизив голос:

      – Кому как не нам с тобой знать об этом.

      Матье резко выпрямился. Некоторое время они смотрели друг на друга, не говоря ни слова.

      Первым сдался парень.

      – И вспоминать не хочу. Забыли!

      – Забыли, – согласилась Николь. – Подожди!

      – Ну, чего еще?

      – Повторяй за мной…

      Она вырвала из земли несколько травинок и стиснула в левом кулаке. Два пальца правой руки растопырила рогаткой, прижала сверху.

      Матье хоть и фыркнул пренебрежительно – опять за свои глупости! – но сделал так же.

      – Давай!

      Они прошептали хором, с каждым словом ударяя «рогаткой» по кулаку:

      – От дурного глаза, от худого часа, от пряденого волоса – откуда явилось, туда и провалилось!

      Швырнули травинки за левое плечо и трижды сплюнули.

      Николь облегченно выдохнула. Заговор был простой, но действенный. Она на себе проверяла: когда разболелась голова, сказала нужное слово, развеяла пучок травы с крыши часовни – и все прошло.

      Матье вытер губы рукавом, отступил за угол башни и пропал.

      Теперь оставалось исполнить вторую часть замысла.

      Спрятав ценную поклажу в рукав, Николь миновала ворота башни и спустилась на нижний двор. Караульный сонно глянул на девчонку, но даже поленился качнуть головой в ответ на ее приветствие.

      Нижний двор давно спал. Рабочий люд ложится рано, не то что знатные господа.

      Николь любила это место. Днем здесь вечно стоял такой шум, что хоть уши затыкай: громыхали своими железяками кузнецы и оружейники, смачно переругивались забияки каменщики, надрывались псы в обеих псарнях – охотничьей и сторожевой. Лошади выбивали из булыжников звонкую дробь, мальчишки вились вокруг, точно мошкара – эй, не зевай, не то налетят озорной вопящей тучей, сдернут штаны – и прочь, хохоча во все горло, – и толстяк-управляющий щедро отвешивал им подзатыльники, костеря на все лады.

      С раннего утра заводили свою скрипучую песню вороты трех колодцев, а важному стуку молота в кузне вторил