Тайна замка Вержи. Елена Михалкова

накидку и тонкую рубашку. Николь зажмурилась.

      – Сними! – коротко приказал Жан Лоран.

      Дрожащими пальцами девочка развязала бант, откинула капюшон, и накидка полетела в сторону. В камине тлели угли, но они давали слишком мало света, чтобы можно было разглядеть ее лицо.

      – Тощевата, – проворчал маркиз, облапив ее. – Ну-ка подожди…

      Он встал, протопал к двери. Что-то проскрежетало, и Жан Лоран вернулся обратно. Сопя, он забрался под полог, навис над Николь и взялся обеими руками за кружевной воротник ее рубашки. Когда мужчина с силой развел руки, атласные завязки с треском лопнули и девочка вскрикнула от неожиданности.

      «Дева Мария, умоляю, пусть это побыстрее закончится. Только бы побыстрее. Только бы побыстрее».

      – Не вздумай кричать, я этого не люблю… – заскорузлые пальцы шарили по ее телу. – Тебе очень повезло, малютка.

      Схватив девочку за бедра, Жан Лоран рывком перевернул ее на живот. Николь проехала лбом по деревянной панели и втянула воздух от боли.

      Точно таким же коротким резким шипением отозвался сзади маркиз.

      Николь почувствовала, что его пальцы разжались. Она напряглась, готовясь к какому-то новому, неизвестному ужасу, но ничего не последовало.

      Негромкий стон заставил ее обернуться.

      Маркиз замер на кровати, прижав руку ко лбу. В полумраке он был похож на огромного розового младенца.

      Стон повторился. Жан Лоран де Мортемар повалился на бок и, скривившись, уткнулся лбом в ладонь.

      – Проклятое вино, – сквозь зубы процедил он.

      Поворочал шеей и тяжело поднялся, явно сделав над собой усилие.

      – Ложись!

      Николь помедлила.

      – Я сказал, ло…

      Не договорив, маркиз прошипел «о, дьявольщина!» и схватился за висок.

      Перед Николь забрезжил призрак надежды. Дрожа от страха, она все же нашла в себе силы спросить:

      – Что с вами, ваша светлость?

      Вместо ответа маркиз обрушил на нее поток площадной брани. Излив душу, он оскалил желтые зубы и зажмурился.

      Николь отползла в сторону. Она с детства знала: если рядом с тобой зверь, испытывающий боль, уйди подальше. Иначе он дотянется до тебя, и тогда не поздоровится уже тебе…

      – Ваша светлость… Может быть, я могу помочь?

      – Можешь, если ляжешь и раздвинешь ноги!

      На этот раз Николь не подчинилась. Старательно следя за голосом, чтобы не дрожал, она выговорила:

      – Вас мучает головная боль, ваша светлость? Обо мне говорят, что я могу руками излечить ее. Позвольте мне, прошу вас.

      Воцарилось молчание, нарушаемое лишь тяжелым сиплым дыханием. С каждым выдохом Николь обдавало вонючим облаком винных паров.

      Наконец маркиз протянул руку к Николь, ухватил ее за локоть и подтянул к себе. Вторую руку Жан Лоран положил ей на грудь и сильно сжал.

      – Такое случается от паршивого вина, – сказал он, дыша ей в лицо.

      – Я могу помочь, – прошептала Николь, едва терпя, чтоб не морщиться. – А потом мы… – она собралась с силами и закончила: –