Дурная кровь. Роберт Гэлбрейт

сегодня наша мисс Манипенни? – Он повернулся к Пат, которая уже вынула изо рта электронную сигарету и расплылась в улыбке, обнажив зубы цвета старой слоновой кости.

      – Мисс Манипенни! – просияв, повторила за ним Пат. – Ну тебя, в самом деле.

      Робин надорвала упаковку. Внутри обнаружилась подарочная коробочка соленых карамельных трюфелей фирмы «Фортнум энд Мейсон».

      – Ах, какая прелесть, – умилилась Пат.

      Трюфели, надо понимать, были расценены как вполне уместный подарок для молодой женщины, не то что колода карт с портретами злодеев из «Аль-Каиды».

      – Вспомнил, что ты неравнодушна к соленой карамели, – гордясь собой, сказал Моррис.

      Робин точно знала, чем навеяна такая мысль, но от этого ничуть не потеплела.

      Месяц назад, во время первого общего собрания расширенного персонала агентства, Робин открыла жестянку фигурного печенья, которую доставили вместе с дорожной сумкой – подарком от благодарного клиента. Страйк поинтересовался, с какой стати все кондитерские изделия выпускаются нынче со вкусом соленой карамели, и Робин отметила, что это не мешает некоторым уминать их пригоршнями. Хотя она не высказала никаких предпочтений, Моррис, как видно, уделил ее реплике слишком много и в то же время слишком мало внимания и сделал ленивую засечку на будущее.

      – Большое спасибо, – сказала она с минимальной теплотой. – К сожалению, мне надо бежать.

      И не успела Пат вставить, что за полчаса «Селфриджес» никуда не денется, как Робин уже скользнула мимо Морриса и промчалась вниз по железным ступеням, сжимая в руке непрочитанную поздравительную открытку.

      Через полчаса, неспешно двигаясь по огромному парфюмерному отделу универмага «Селфриджес», Робин пыталась понять, чем ее так раздражает Моррис. В ее планы входило купить себе новые духи – старыми она неизменно пользовалась пять лет: Мэтью любил тот запах и всегда просил его не менять, но в последнем флаконе уже не осталось ни капли, и у нее возникло внезапное желание окутать себя таким ароматом, который Мэтью не сможет узнать, а тем более полюбить. Дешевый флакончик одеколона «4711», купленный по дороге в Фалмут, никак не мог претендовать на статус изысканного аромата, ее новой визитной карточки, а потому Робин бродила по нескончаемому лабиринту, среди тонированных стекол и золоченых светильников, между островками соблазнительных флаконов и ярко освещенных портретов знаменитостей, где царили одетые в черное сирены с модными тестерами и бумажными полосками наготове.

      Не признак ли это раздутого самомнения, думала Робин, если она считает, что Моррис, наемный работник, не имеет права лезть с поцелуями к совладелице агентства? И будет ли она точно так же злиться, надумай всегда сдержанный Хатчинс чмокнуть ее в щеку? Нет, решила она, никаких возражений у нее не возникнет, потому что она знала Энди больше года и еще потому, что Хатчинс достаточно тактичен, чтобы просто приблизить к ней лицо, без всяких лобзаний.

      А Барклай? Он не то что никогда не лез с поцелуями, но даже обозвал ее «руки-крюки» во время совместного