Дурная кровь. Роберт Гэлбрейт

Робин. – Ты и думать забыл. Купишь по пути какой-нибудь веник».

      Робин не сомневалась, что Страйк получил подсказку от Илсы, которая звонила ей перед приходом клиентов – сказать, что, скорее всего, опоздает в бар. Как бы между прочим Илса полюбопытствовала, что подарил ей Страйк, и Робин честно сказала: «Ничего».

      – Это очень приятно, спасибо, – ответила сейчас Робин, – только меня не будет. Сегодня иду в бар.

      – Вот оно что, – сказал Страйк. – Ну правильно. Извини, раньше не мог вырваться – ездил на встречу с Гуптой.

      – Ну ничего, оставь их тут, в конторе…

      – Лады, – согласился Страйк, и Робин заметила, что слово «они» не вызывает никаких вопросов. Определенно, притащит цветы.

      – Тогда я коротко, – продолжил он. – Главная новость: Джордж Лэйборн раздобыл досье Бамборо.

      – Ой, как здорово! – поневоле воодушевилась Робин.

      – Это точно. Завтра утром принесет.

      – А что там Гупта? – спросила Робин, присев на свою половину двойного партнерского стола, заменившего простой письменный стол Страйка.

      – Рассказал много интересного, особенно про саму Марго. – Голос Страйка звучал приглушенно: видимо, поезд въехал в туннель.

      Поплотнее прижав трубку к уху, Робин уточнила:

      – В каком плане?

      – Даже не знаю, как сказать, – сквозь помехи отвечал Страйк. – На той давней фотографии она нисколько не похожа на заядлую феминистку. Это была куда более яркая личность, чем я для себя решил, что, конечно, идиотизм: в самом деле, почему она не могла быть яркой, сильной личностью?

      Но Робин интуитивно поняла, что он имеет в виду. Нечеткий снимок застывшей во времени Марго Бамборо, с прямым пробором по моде семидесятых, в блузе с широким, скругленным лацканом и в трикотажной майке, будто бы принадлежал к давно ушедшей, двухмерной эпохе блеклых красок.

      – Завтра изложу подробно. – Из-за плохой связи он спешил закончить разговор. – Тут сигнал слабый. Я тебя почти не слышу.

      – Ладно. – Робин заговорила громче. – Завтра обсудим.

      Она вновь открыла дверь в приемную. Сжимая в зубах электронную сигарету, Пат выключала старый компьютер, за которым в свое время работала Робин.

      – Кто звонил – Страйк? – Скрипучий голос и черные как смоль волосы придавали ей сходство с вороной, которая где-то разжилась куревом.

      – Да. – Робин взяла пальто и сумку. – Возвращается из Амершема. Но вы заприте, пожалуйста, офис как положено, Пат: он, если что, откроет своим ключом.

      – Он тебя поздравил с днем рождения? – спросила Пат, все утро предвкушавшая, как видно, садистское удовольствие от забывчивости Страйка.

      – Конечно, – сказала Робин и добавила из преданности Страйку: – У него и подарок для меня есть. Завтра вручит.

      Пат преподнесла Робин бумажник.

      – Твой старый уже разваливается, – сказала она, когда Робин вскрыла упаковку.

      Хотя Робин вряд ли выбрала бы ярко-красный цвет, она была искренне тронута, тепло поблагодарила