Дурная кровь. Роберт Гэлбрейт

его понесло в Торки, когда в Шотландии любовница ждет?

      – Решил провести время с первой семьей, – сообщила Робин, жалея, что не видит, какое сейчас у Страйка лицо. – Он у нас двоеженец.

      Эта весть была встречена молчанием.

      – Ровно в шесть я была у его дома в Виндзоре, – продолжала Робин, – собиралась проводить его в Станстед, посмотреть, как он сядет в самолет, и сообщить Барклаю, чтобы встречал, но в аэропорт он не поехал. Выскочил из дому как нахлестанный, доехал до ближайшей камеры хранения, сдал туда свой чемодан и вышел с совершенно другим багажом, причем без накладки-хохолка. А потом отправился сюда… Нашей виндзорской клиентке предстоит узнать, что официально она не замужем, – добавила Робин. – Хохолок двадцать лет состоит в браке с этой мадам из Торки. Я разговаривала с соседями – якобы проводила социологический опрос. Одна из женщин с той же улицы присутствовала на их свадьбе. Хохолок, по ее словам, часто ездит в командировки. Душа-человек, обожает сыновей… Их у него двое, – рассказывала дальше Робин при изумленном молчании Страйка. – Подростки, лет восемнадцати, и каждый – точная копия отца. Один вчера упал с мотоцикла – это я вытянула из той же соседки, – так что теперь у него рука в гипсе, а сам весь в синяках и порезах. До Хохолка, видимо, дошла весть об этой аварии, вот он и примчался сюда, а в Шотландию не полетел. Здесь он известен не как Джон, а как Эдвард Кэмпион: Джон – его среднее имя, в Сети можно посмотреть. У него с первой женой и сыновьями прекрасная вилла с окнами на море, с обширным садом.

      – Мать честная! – вырвалось у Страйка. – Стало быть, наша беременная подружка в Глазго…

      – …это наименьшее из зол для госпожи Кэмпион-Виндзор, – подхватила Робин. – Хохолок ведет тройную жизнь. Две жены и любовница.

      – С виду – плешивый бабуин. Но редкий везунчик. Говоришь, он там ужинает?

      – В пиццерии с женой и детками. Я припарковалась у входа. Не успела щелкнуть его с сыновьями, но обязательно это сделаю, поскольку дети выдают его с головой. Мини-Хохолки, точь-в-точь как виндзорские близняшки. Как по-твоему, что он им рассказывает о своих перемещениях?

      – Что был на нефтяных разработках? – предположил Страйк. – За рубежом? На Ближнем Востоке? Не зря же он так старательно подновлял загар.

      Робин вздохнула:

      – Клиентку ждет потрясение.

      – Да и шотландскую любовницу тоже, – добавил Страйк. – Она уже на сносях.

      – Удивительное постоянство вкуса, – отметила Робин. – Если выстроить их в ряд – жену из Торки, жену из Виндзора и любовницу из Глазго, – то получится изображение одной и той же особы с промежутками в двадцать лет.

      – Где собираешься заночевать?

      – В «Трэвелодже» или в семейной гостинице, – Робин уже в который раз зевнула, – если найду свободную койку в разгар сезона. По мне, лучше было бы в Лондон вернуться, но сил нет. Я в четыре утра встала – это притом что вчера десять часов отработала.

      – Никаких разъездов, никаких ночевок в машине, – отрезал Страйк. – Сними комнату или