Гобелен с пастушкой Катей. Книга 7. Катя & 2/3. Наталия Новохатская

имела претензий. Наученная горьким опытом, она бывала только рада (боюсь, что присутствующим это может предстоять, семь лет истекли, это уже у предела). Остальные союзы, не дошедшие до стадии брака, я не считаю, Миша, по всей видимости, тоже.

      Однако пасынок Слава, к всеобщему изумлению, относился к прекрасному полу с целомудренным почтением, и ни о каких союзах в его жизни мы по сию пору понятия не имели, Миша отчасти беспокоился. Слава успешно закончил курс обучения на факультете психологии МГУ, учился в аспирантуре, писал диссертацию, одновременно нарабатывая практический опыт в солидной клинике, и, казалось, думал исключительно о науке и о благе человечества. К нам с Микой он относился просто изумительно, а к отцу покровительственно снисходил.

      Однако не далее как месяц назад Слава обнародовал, далее привёл к нам невесту, ныне именуемую девушкой. Прелестная барышня небольшого роста оказалась виолончелисткой из камерного оркестра и восходящей звездой в мире музыки. Девушку звали Мария Студёная, среди своих она откликалась на Марусю. Барышня Маруся покорила наши сердца даже без помощи музыки буквально с первых минут знакомства.

      – Какая у вас звучная фамилия! – польстила хозяйка дома, то есть я. – Очень впечатляет. Если помните, была такая Вера Холодная, звезда немого кино, очень популярная.

      – Никогда об этом не думала, спасибо, – ответила Маруся. – В школе меня дразнили «Студень», её, наверное, звали бы – «Холодец».

      После чего хозяева и гости долго смеялись, включая мелкого Мику, которому далее объяснили, что Маруся ему не тётя, а вот он, если всё сложится, будет дядей её детишкам. Лишь одно соображение омрачало мою радость по поводу удачной будущей родственницы. Конкретно, что до классической музыки я не доросла, всю дорогу было не до того. Но являть себя полным профаном не хотелось. Представляю, как бы я расценила невестку, выскажись она к примеру так: «Да, я тоже уважаю классическую литературу, когда в школе проходили «Му-Му», было очень жалко бедную собачку». Увы, мои знания в классической музыке находились примерно на таком уровне. Чтобы в будущем не ударить лицом в грязь, я решила исправиться.

      С чем принесла в контору презент, оставленный Марусей, диск с записями камерного оркестра, где Маруся так же выступала сольно. Недолго думая, зачем именно, я стала приучать себя к музыкальной классике. Обыкновенно по утрам, когда в офисе бывало пусто. Результат выявился неожиданный, разумеется, после недолгого периода страданий с непривычки. Оказалось, что под каприччио Чайковского очень комфортно накладывать макияж, вертеться на стуле в предвкушении рабочего дня неплохо под музыку Вивальди, а кофе пьётся просто отлично под Иоганна-Себастьяна Баха.

      Но больше остальных классиков удружил малоизвестный (по крайней мере мне) мастер 18-того века, некто Боккерини. Он создал опус «Дом Дьявола» (так вышло в моём переводе), коллеги Маруси сыграли для записи, и вскоре я заметила, что в этом доме с процессом мышления происходят чудеса, хозяин помогает систематизировать