Ханморская Древучесть. Анна Гутиева

понимаете? А вы тут сидите вместо того, чтобы их растаптывать.

      – Не мы прокладываем дороги будущего, мы лишь ходим по ним. Дороги будущего появляются, когда у мирцев есть мечты. Раньше было много путей, они пересекались, взмывали в небо, пролегали в глубинах морей. И вот уже триста лет нет ни одной дороги, ни самой еле заметной тропинки. Нам совершенно некуда идти. И вот я спрашиваю, что случилось с Миром, раз его жители совершенно ни о чем не мечтают?

      Душаня оглянулась вокруг, будто надеясь увидеть весь Мир. За ней оглянулись Силь и Троп. На поле никого больше не осталось, кроме них самих и мамы-граппы с каменным малышом. Поле наклонялось то в одну, то в другую сторону, словно огромная тарелка на колченогом столе.

      Раздался треск, поле накренилось так, что Силь полетел куда-то вниз. Троп успел ухватить его за руку. Примотанный хвостом к ноге древоки, он удержался. Древоку держала мама-граппа.

      – Значит, дорога будущего все-таки появилась, раз все исчезли?

      Мама-граппа кивнула.

      – Тогда заберите нас с собой! – крикнула граппе Душаня, которой казалось, что ее сейчас разорвет пополам между каменной рукой граппы и повисших на ее ногах йодрика и плюхеля.

      Мама-граппа в ответ лишь улыбнулась и заботливо прижала к себе ребенка.

      – До будущего вам придется дойти по шажочку своими собственными ногами. Там и увидимся. До встречи в будущем, белая древока, – сказала граппа, на мгновение обняла Душаню и шагнула в пустоту вместе с детенышем.

      Душаня, Троп и Силь с воплями полетели вниз, обратно по извилистым коридорам, пока не вывались на пол темницы.

      Только вряд ли можно было теперь назвать темницей яркую круглую комнату, по которой металась обезумевшая Бабу.

      Глава 6. Тайна Грозной Бабу

      Белая это была Бабу или Грозная, не разобрать: платье трепыхалось вокруг нее бушующими волнами, волосы растрепались и извивались, глаза, казалось, ничего не видят, оттого старуха то и дело натыкалась на светящиеся и дрожащие стены.

      Но Душаню она увидела и взвыла, схватившись за волосы.

      – Ты – древока! Древока в моем…. А-а-а! Фонла! Из всех существ в Мире ты притащила мне древоку. Конец всему.

      Наверху в узкий проход втиснулся клюв одной из голов Фонлы, которая гаркнула:

      – А ты предупреждала, что таких лохматых водить нельзя? Нет! Так что захлопнись и айда наверх. Он уже корни из-под земли достал.

      Но Бабу не вняла совету. Ноги подкосились, платье взметнулось вокруг осевшей на пол старухи, и до друзей донеслись рыдания.

      Душаня бросилась было к Бабу, но Бабу задрыгала ногами и замахала на нее руками:

      – У-уйди, изверга белобрысая! Глаза б мои тебя не видели.

      Фонла кричала в два клюва:

      – Бабу, не дури.

      Силь кричал:

      – Душаня, беги.

      Троп кричал:

      – Силь, тащи.

      Темница трещала по швам, со стен сыпалось и грохотало.

      Душаня ринулась по лестнице вверх. Силь и Троп подхватили Бабу под руки и потащили следом. Две головы Фонлы по очереди лезли